Сибирские Огни № 006 - 1990

ты с горы катишься. Летишь — д у х захватывает. Очнешься: только вроде б на горе стоял, а тут уж е под горой ... Тьфу, тьфу! Это гадкое чувство, сопровож даем ое головокруж ени ем , посещает п о зж е , когда трезвеешь. В общ ем , м уж -додон ов ец наговорит сзо ей драж айщ ей таких слов, оказывает на нее такое воздействие, что она, бедная , оставляет всякую н а д еж д у вернуть его. И, чащ е всего, сама оседает в Д одоноз- ке. Н ачиная речь о врагах додоновцев, пр еж д е следует учесть: ис­ тория (в наш ем большом понимании), своеобразно деформируясь, теряет цвет, звуки , свою остроту и, неслышимая, невидимая, прохо­ дит мимо. П оэтом у самый опасный враг для него — трезвенник. Но тайный враг. А явный, злейший , как у в с ех ,— К остомаха. И здесь борются с ним отчаянно. Вывешивают плакаты : пьянство — причи­ на аварий , пож аров , траим, причина разводов, насилия, хули ган ст­ ва, причина... Достаточно здесь плакатов. Д аж е чуточку больше, чем в др уги х , таких ж е , поселках. И собрания проводятся. Но вот какая закавыка: попадая в Додоновку, человек совершенно теряет принципиальность и совест­ ливость. Он самым серьезным образом будет требовать: пусть земля горит под ногами у пьяниц! — а сам спички запрячет — не дай бог кто-нибудь и впрямь запалит эту прохладную , очень удобн ую во всех отнош ениях землю . И персональны е дела разбираю тся . Человек семь или одинн ад ­ цать сядут за длинный стол и словно глядятся в зеркало, словно и зучаю т свое и зобр аж ени е : как я, не отощал за день? не добави ­ лось... морщин , седы х волос? По очереди выступают, бросая гневли­ вые взгляды на провинившегося. Виновный додоновец слуш ает, оп у ­ стив голову. При этом , как отмечает печать, обязательно мнет ш ап ­ ку или рабочую к епку, непременно краснеет, боится показать гласа, не м ож ет от волнения промолвить и слова. — Среди н а с ,— звучит и зобличительная речь ,— нет святых. Все мы пьем. Н о... умеючи! А если уж не умеешь пить, так не бе­ рись. Не позорь своей и нашей чести. Я так дум аю : даст слово, что больше в рот не возьмет зелья , ограничимся обсуж дени ем . Н ачинаю т уговаривать: — Д ай нам слово. — Н у ,— п одсказы ваю т,— повторяй: я... больше... не буду ... пить, дорогие товарищи. Простите. О бождав, срываются на крик: — Не томи ты нас! Д одон овц у дать слово — раз плюнуть. И он, помявшись ради приличия , заверяет: за три версты обойдет теперь то место, где почу­ ет хм ельной зап а х . Додоновцы -судьи , радостно переглядываясь, начи ­ нают припрыгивать за столом , хлопаясь о стулья мягкими задам и : — Он дал слово! Слышите? Дал-таки ... Это событие н ем едленно обмывают. Не все додоновцы ж ивут в поселке. Многим просто не хватает здесь м еста. Так что утрами они съ езж аю т ся из города. Добываемый ими уголь, проходя ч ер ез специальное устройство, им енуемое гро­ хотом (отсюда и вы раж ени е: грохоченый уголь), сортируется по м ар ­ кам : ТМ (тощий, мелочь. Его охотно берут электростанции , но, п р еж ­ де чем сж ечь , растирают в пыль на шаровых м ельницах), ТР (тощий, рядовой. Та ж е мелочь, но в ней попадаю тся крупные куски , которые сниж аю т цену этом у сорту: комки труднее растирать в пыль), ТРОК (тощий, рядовой , орешек, крупный. Сама расшифровка говорит за с ебя : см есь), ТК (тощий, крупный. Это лучший сорт. Тонна такого угля д ор ож е м елочи на четыре с лишним рубля). Город тож е , как шахтовый грохот, постоянно сортирует лю дей , свою неизм енную продукцию . Угольная мелочь, проскакивая через все ш естеренки , сбрасывается вниз, в бункера, и здесь скапливается.