Сибирские Огни № 006 - 1990

все артисты были с ним согласны. Если президент Академии наук Кома­ ров проклинал в августе 1936 г. на митинге после «процесса» на Красной площади Зиновьева, Каменева и др., то это не значит, что все академики так думали. Поэтому неверно автор заключает, что весь народ плакал о Сталине, видя плач неграмотных, голодных деревенских истеричек. Автор говорил о шпионаже среди студентов. Да, я подтверждаю это. Это было, и знаю один слу­ чай, когда одному студенту за одно слово дали 5 лет каторги. Мы тогда пони­ мали по-своему лозунг: тихо — враг подслушивает. Неверно автор возмущается, что ему дали 10 лет. В то время не модно было быть олухом — держи язык за зубами, я решительно против того, чтобы прошлую нашу довоенную жизнь рисовать как ад кромешный. Нельзя масштабы сегодняшней разболтанности, сытой и разнузданной жизни простолюдинов и господствующей элиты прикла­ дывать к той жизни. Т. Лысова, г. Донецк. За что страдали?.. Из всей семьи осталась я одна, выжившая почему, — наверное, судьба (75 лет мне). Пишу свою исповедь. В 1928 году по окончании семилетней школы, куда мы с братом ходили за 7 километров в лаптях и одна свитка на двоих, поступила в Ваятскую проф­ техшколу, но через полгода меня исключили, выгнали из общежития, денег не было, и я с вещами и постелью шла со слезами 40 км домой, не зная, что отца уже давно арестовали. Жили мы бедно в бабушкиной хатенке, старшие братья и сестры (нас, де­ тей, было мало по тем временам —живых пять человек). Старшие учились в разных городах, а мать уже допрашивали, избивали, искали одного из сыновей, комсомольца, который якобы уехал за границу, в действительности он днем раньше поступал учиться. В 1930 году в октябре ночью без предупреждения пришли из сельсовета, нас забрали (мне 17 лет, брату 13) и мать неграмотную, больную; раздетых, разутых, без хлеба вывезли на лошадях на ближайшую станцию, где было уже много людей, таких же, как мы. К вечеру всех погрузили в теплушки то- варсостава и везли две недели в Сибирь как членов семей врагов народа. В вагоне мы спрашивали соседей, за что взяли, они тоже не знали, ведь: мы дома занимались земледелием, как все односельчане, любили землю, ведь сельсовет нам ее дал, одна коровенка, малый поросенок, собаки, кошки, богат­ ства не было, старший брат учился, подзарабатывал порой, нас, меньших, оде­ вал и обувал. Наш эшелон выгрузили на станции Яя Анжеро-Судженского района в пур­ гу, снег, многие за время дороги болели и тут же умирали, околевая, а плотни­ ки, разгрузив доски со снегом, мерзлые, по команде начали строить бараки с 2-х, 3-х этажами, и нас всех загнали в них. Наконец, антисанитарное состояние в бараках, параши, ни умыться, ни пе­ реодеться нет во что, нас всех одолели вши, и появилась эпидемия тифа. В нашем лагере были «враги народа» из Хакасии, несчастные, в нижнем белье, зубами давили или молотком били по рубцам, где были вши и гниды, это не сказка, правда, истинно верно все. При появлении тифа в нашем лагере мертвых, мерзлых, околевших по 15—20 человек выносили родные и близкие, голыми складывали в глубокий ров, вы­ долбленный родственниками, одежда умерших нужна была еще оставшимся в живых. На этот период эпидемии приехала бригада врачей из Томска, которая не­ множко помогла всем в бытовых условиях, давали освобождение от тяжелой ра­ боты больным, имеющим малолетних детей. Детей постарше заставляли работать на ручной вырубке леса, погрузке, вывозке на лошадях по пояс в снегу, полуодетых; обмораживали ноги, руки, лицо. Кормили из оцинкованного тазика нас всех овсяной кашей с репейным маслом, как поросят. Мы с братом были счастливы в этих строгих, суровых условиях, ■ нас тиф обошел, но все части тела были морожеными; переписка с родственниками исключалась, но мы старались через' кй;Шчу1о проволоку йрй' наличии надзи