Сибирские Огни № 006 - 1990

ванили передача англичанам схем электро­ оборудования». Оно, правда, не понятно, чего ради дол­ жен был Халецкий сообщать Поллиту и Хиллу схемы электрооборудования, т. е. то, что они и сами знали по долгу службы, и почему рассказ английскому инженеру о ра­ боте смонтированного с его участием агре­ гата Почкай оценивает, как передачу «шпи­ онских сведений». Еще более непонятно, зачем английской разведслужбе нужны схемы оборудования, поставленного на КМК английской же фирмой «Метрополи­ тен Виккерс», но на большее, чем эта очевидная нелепость, фантазии Почкая не хватило. Под всеми этими показаниями также стоит твердая подпись Халецкого, хотя все, что он здесь подписал, не более чем ложь. V III Со всей неумолимостью возникает воп­ рос: как же так? Все видели, все понимали, что творится беззаконие, — и молчали! Прокуроры послушно штемпелевали по­ становление на арест, но вмешиваться в следственное производство не смели, да их и близко не подпускали к допросам, к то­ му же ведь и среди прокурорских работни­ ков выискивали врагов народа! Подумай­ те —люди боялись, каждодневно боялись ареста, но мысль о сопротивлении никому и в голову не приходила, а те, кого арестовы­ вали, клялись на допросах в верности Ста­ лину. Почему? Впрочем, надо сказать, что боялись и ждали ареста далеко не все. Чего, скажем, было бояться и дрожать тому же Хисамут- динову? Самое же главное —общественное мнение проведенными еще прежде полити­ ческими процессами было мастерски подго­ товлено к арестам, к репрессиям, люди славословили «ежовые рукавицы», якобы спасающие страну от предателей и ино­ странных наймитов. Я хочу теперь рассказать о судьбе одного из тех, кто был арестован по делу Халец­ кого — о судьбе Михаила Николаевича Токарева, который работал дежурным по щиту управления Осиновской1 подстанции цеха сетей и подстанций КМК. В 1917 году, когда свершилась Октябрь­ ская революция, Михаилу Токареву было всего девять лет, никаким контрреволюцио­ нером он быть не мог. Однако же по своему рождению носил клеймо: отец его был священнослужителем, о чем и доложил начальству мастер линии электропередач второго района Иван Андреевич Савельев. Вот он пишет начальнику цеха сетей и подстанций Николаю Ивановичу Гарину (сохраняю полностью стиль и лексику за­ явителя) : «1 августа вам известно об аварии на Осиновской подстанции. Эта авария... ка­ жется, вызвана не спроста и не ошибочно, а поэтому эту аварию надо глубоко рас­ смотреть, пока не поздно, ведь... в тот же* * Осиновка — ныне г. Осинники Кемеровской области. день вызвана вторая авария за несколько часов раньше...» Суть аварии в том, что дежурный элект­ рик Токарев обесточил трансформатор, но шинный разъединитель 6 киловольт оставил включенным, и когда один из рабочих случайно коснулся ножей разъеди­ нителя, того обожгло. Заявитель Савельев пишет: «Надо узнать, кто такой Токарев? Между публики начинают выливаться слова такие, что Токарев сын попа, а я также замечаю, что к Токареву частенько ходит старик- спецпоселенец, а брат Токарев Николай Ни­ колаевич после отбытия в Осиновском Сиб- лаге сейчас работает в Спасском районе врачом... Мое заключение: нужно на Оси новской подстанции расследовать дело и, самое главное, выявить, кто такой Тока­ рев?» Вот такую докладную представил бди­ тельный мастер Иван Савельев начальнику цеха сетей и подстанций М. И. Гарину. Что сделал бы Гарин в нормальных условиях? Он пропустил бы мимо ушей упоминание о старике-спецпоселенце и о том, что Токарев родился в семье священнослужителя, про­ вел бы служебное расследование и наказал бы Токарева своей властью, если бы нашел его виновным, или наказал бы начальника смены Кошкина, если бы вина была на нем. Однако так Гарин поступить не мог, ибо окружавшая его действительность нормаль­ ной не была. Гарин сменил на посту начальника ЦСП Евгения Викторовича Годзишевского, кото­ рый в эти дни сидел под арестом в Сталин­ ском горотделе НКВД: Почкай обвинил его в причастности к «диверсионно-разруши­ тельной организации Халецкого». Если бы Гарин оставил заявление Са­ вельева у себя, это могли расценить, как попытку укрыть преступника, возможного диверсанта, и такое дорого обошлось бы самому Гарину. Словом, Гарин пришел к выводу, что держать у себя заявление Са­ вельева, не дать ему хода просто опасно. От Гарина «сигнал» попал в горотдел НКВД —не знаю только, переслал ли Га­ рин заявление Савельева через партком КМК, тогдашний секретарь которого Ост­ ренко рьяно выискивал среди работников комбината врагов и вредителей (о чем речь ниже), или переслал прямиком в ЭКО, где Почкай уже вел дело Халецкого к финалу. Можно было бы обойтись и без Токарева, но Почкай дал «сигналу» ход. Правда, по показаниям самого Халецкого Токарев не проходил, Халецкий его просто не знал, да и сам Почкай о существовании Токарева до поступления записки мастера Савельева не имел ни малейшего понятия. Имя Токарева до 7 августа 1937 года ни в одном протоколе не упоминается. Однако Почкая такие мелочи не смуща­ ли, цепочку он все равно выстроил: от Ха­ лецкого «преступная связь» шла к Годзи- шевскому, который упомянут в показаниях Халецкого по порядку пятым («Годзишев- ский... завербован Гоноровским»), а уж Годзишевский, до 1936 года работавший начальником кабельного хозяйства ЦСП, должен был знать Токарева. Словом, Поч­ кай решил пристегнуть Токарева к этому делу, и его тут же арестовали.