Сибирские Огни № 006 - 1990

дить) в то, что гораздо важнее, — физическая перспектива человеческой циви­ лизации, Дело обстоит так: если мы не ответим по-новому на наши непосредст­ венные «углы», то завалится и то, во что они входят, иными словами, мы доволь­ но-таки быстро по болезни, по глупости, агрессивности или еще как прекратим свое существование. Мы вполне понимаем, что гласность не дает возможность высказаться с предельной откровенностью, что редакции и издательства повяза­ ли себя скрытой цензурой, а эта особа бывает пострашнее прежней развязной и беспардонной командирши, но стараться все-таки надо. В очищении надо идти до конца, есть опасеньице, что перестройка, остановившись на полдороге, за­ стряв в придуманных и неудачных законах, лишь расширила трещину безверия. Белоногов Геннадий Михайлович, г. Калуга. Кто виноват? (Как-то Брежнев перепутал страницы доклада и сказал, что он не виноват, ему здесь перепутали). Кто виноват? Сон народа рождает чудо­ вища. Мне кажется, мы еще не проснулись после потрясений 17—45 гг. Пере­ стройка спустила пар, клапан срабатывания сработал. А что дальше? Ваша идея правильная, надо, чтобы «маленький человек» сбросил с себя «гоголевскую ши­ нель» с негодованием, что так дальше жить нельзя. В. Яковлев, г. Искитим. Ваш вопрос носил в себе почти два месяца. Кое-что было со мной, кое-что с моими близкими. Атмосферу знаю. Поэтому пережил свое и сопережил Ваше. На Ваш вопрос мое мнение. Во-первых, Сталин не наследственный владыка, и вне РКП(б) он —ничто. Ну, в самом деле, кто же поднял Джугашвили на уро­ вень Господа, кто дал ему абсолютную власть? Кто давил, удушал, раскулачи­ вал, разрушал, оплевывал, расстреливал россиян? Кто? Турки? Американцы, мо­ нархисты, кадеты или эсеры? Это делали русские люди под руководством Полит­ бюро, ЦК партии большевиков. Вина русского народа в своей трагедии очевидна, но они же виноваты и в трагедии других народов. Я сам русский, сожалею о россиянах, но в своей тра­ гедии они виноваты сами, и прежде всего русский народ. Именно русский народ воспринял призыв превратить войну империалистическую в войну гражданскую и осуществить каиново братоубийство в гигантских, невиданных масштабах; это он, русский народ, поверил в демагогию лозунгов о свободе, равенстве и братстве, землю —крестьянам и власть —Советам. Это русский народ под лозун­ гом «Религия —опиум для народа» самолично уничтожал свою тысячелетнюю культуру, оплевывал свою древнюю историю. Это русский народ, сотни лет сберегавший от порабощения и уничтожения малые народы, сохранивший в не­ прикосновенности их земли, язык, нравы и веру, признал Россию тюрьмой этих народов. Это русский народ поверил, что управлять государством может каж­ дая кухарка, и вверил управление своей страной безответственным авантюри­ стам, провозгласившим себя умом, творящим безумие, честью, творящей бес- честье, и совестью, насквозь пронизанной ложью. Как-то стоял в стометровой очереди. Какой-то заслуженный ветеран партии хотел купить свой килограмм карамели без очереди. Произошел омерзительно обычный скандал. Рядом со мной человек сказал: народ, который САМ себя до­ вел до такого состояния, достоин уничтожения. И этот народ — наш великий и бесконечно несчастный русский народ. Каждому отдельному страдальцу-рос- сиянину можно сочувствовать. Страдание всегда больно. Но в целом народ за­ служил то правление, которое имеет. Только теперь этот народ уже больше ни во что не верит. Меня интересует вопрос не прошлого, а будущего. Как власти­ тели собираются что-то (чего, они и сами толком не знают) построить с народом, который больше ни во что не верит? Он устал от крови, насилия, лжи и дема­ гогии. Но вот еще вопрос. Россияне, видимо, в большей степени психологически склонны к самоуничтожению в безвыходном положении. Совершенно рассудоч­ но самосжигались раскольники, топились моряки «Варяга», бросались под тан­ ки и закрывали амбразуры. Абсолютное всеохватывающее насилие сверхвласти породило во всем народе инертность, безразличие, апатию. Не станет ли это со­ стояние формой самоуничтожения народа? Необходимость перестройки все со­ знают, но ведь делать-то никто ничего не эрчет. И с кем ни поговоришь —