Сибирские Огни № 005 - 1990

Как это ни странно, но подобные чувства испытывал и Степан. Прости, Люда, если можешь, не хотел я, понимаешь. Попал, значит, под колесо... Дети смотрели из-за ее спины. Людмила осторожно оттеснила их рукой и сказала вполголоса, почти примирительно: — Дети все видят. Ты не забывай, что дети у тебя. А я не забываю. Вот. — Степан вытащил из кармана авиаци­ онные билеты. — Вот два взрослых и два детских. Людмила отобрала у него билеты. — А деньги-то остались или все кончил? Это был самый трудный вопрос. Степан потупился. Что же ты делаешь, изверг? Что же нам из-за тебя с го­ лоду помирать? — запричитала Людмила. Но это было ритуальное причитание, в глубине души она считала, раз Степан вернулся, то. в конце концов, не так уж и страшно. Как-нибудь вывернутся. Сте­ пан — мужик оборотистый, мастеровитый. — Время есть, Люд. Отработаю. Сутками буду вкалывать. Пе­ рекроем,— бормотал он, оправдываясь теми же словами, какими привык оправдываться на заводе перед малым и перед большим на­ чальством. Ладно ныть. Разнылся. Скидай вон свою шкуру, а то в дом не пущу, провонял весь насквозь, как дерьмом закусывал. И люди тебя такого-то видели. Ты уже старый. Сивый весь. Зачем, скажут, она, молодая, за старика пошла, да еще за пьяницу, значит, сама баба не самостоятельная. Степан стал послушно раздеваться. — Ну, ты уж совсем покорный стал, аж противно. Иди вон в се­ ни. Нечего перед всем поселком демонстрировать, какой ты у меня богатырь. Степан торопливо сбросил туфли и в носках стал подниматься по лестнице. Носки оставляли мокрые темные следы. Людмила стояла в дверях, скрестив на груди могучие руки. Он с опаской посмотрел на нее, в нерешительности остановился, ожидая, когда она даст ему дорогу. Людмила посторонилась, и Степан прошмыгнул в сени, в ма­ ленькую щелку приоткрытой двери. Это так рассмешило Людмилу, что она, трясясь всем телом, повалилась на крыльцо и долго не могла успокоиться, заходясь в беззвучном хохоте. Это ж надо, это ж надо, — повторяла она, переводя дыхание, и снова смех начинал, как судорога, сотрясать ее большое грузное тело. — Во житуха, не соскучишься. А все говорим, что плохо живем На следующий день Кромов пришел в суд немного раньше наз­ наченного срока. В зале уже сидело несколько заядлых любителей этого действа. В основном это были одинокие старухи, но было и несколько женщин, сравнительно молодых, с выражением неуто­ ленного возмездия на лицах. Эти приходили сюда, чтобы таким образом удовлетворять чув­ ство мести. Народ прибывал. Прошло пятнадцать минут, полчаса, а судебное заседание все не начиналось. «Нигде нет порядка», _ возмущалась публика, но терпеливо ждала. Наконец появилась секретарь суда, молодая анемичная девушка, с длинным невыразительным лицом. Она поднялась на возвышение, где стояли кресла судьи и двух заседателей, и, приложив руки рупо­ ром ко рту, громко и смешно объявила: — Суда не будет. Зал отреагировал смехом: — Кина не будет, товарищи, кинщик заболел.