Сибирские Огни № 005 - 1990

Конечно, он понимал, что мужика, который уже «ни тяти ни мамы», не будешь подсаживать с реверансом, но душа все равно протестовала: «Бревно бережней кладут, чем они живого человека». Самого Степана бог миловал: он ни разу не бывал ни под судом, ни под следствием, его не арестовывали и даже не задерживали. Прав­ да, один раз забрали по ошибке в медвытрезвитель, но он вел себя тихо, его подержали часа два и потом отпустили. Даже на работу не сообщали. Но, как всякий пьющий человек, достаточно поживший на этом свете, он не исключал, что в один прекрасный день его могут про­ фессионально взять за локоть, затолкать в машину с маленьким за­ решеченным окном, а потом с руками за спину, не с парадного входа, ввести в здание суда. Как это делается, он довольно часто видел в кино и по телевизору. И когда на экране торжественно и грозно про­ возглашали: «Встать, суд идет!» — Степан частенько примерял, как бы он себя вел, очутись там, за барьером. При этом он чувствовал, как мурашки бежали у него по спине. И хотя многократно и упорно внушали ему веру в справедливость, Степан также упорно этому не верил. Как-то так получалось, что за пустяк молодых недоумков могли осудить на пять, а то и на семь лет, а крупняк, тягавший миллионы, отделывался легким испугом. В его сознании сложилось такое представление, что судьи действуют по принципу обратной про­ порции : за малое дают много и наоборот. Степан был уверен, что и убийце Надежды выйдет не по спра­ ведливости. По справедливости таких надо убивать на месте, а тут будут искать смягчающие обстоятельства и найдут,— думал Степан, и грудь его распирало от гражданского гнева. Так он думал, но в са­ мом деле на него со все большей силой обрушивался «Торнадо». Впрочем, это было почти одно и то же. Сил, чтобы выдерживать все усиливающееся внутреннее напряжение, уже почти не оставалось. Но до двух часов в незнакомом городе надо было терпеть. Степан решил купить авиабилеты. У встречного мужика он справился, где у них кассы Аэрофло­ та. Мужик оглядел Степана с некоторым удивлением, но посочувст­ вовал: — Может, тебе повезет. В деревянном душном здании аэропорта столпилось столько улетающих, что хотелось раз и навсегда отказаться от услуг Аэро­ флота в пользу гужевого транспорта. Но Степан был битым мужи­ ком. Он нащупал в пиджаке уже пропотевшую телеграмму и, воздев ее над головой, как национальный флаг, стал пробираться к единст­ венному окошку кассы. Перед ним, конечно, не расступались, но, возмущаясь и недовольно ворча, все же пропускали. Когда помятый и насквозь пропотевший Степан добрался до окошка, оказалось, что ближайшее число, на которое можно купить билеты, двадцать пятое. Три недели ждать... — Давайте, давайте, какие есть! — кричал Степан, подпрыги­ вая, и через головы толкал в окошко деньги, потому что подозритель­ ный народ начал оттеснять его от окошка: «Что это за телеграммы такие, по которым билет берут почти за месяц». — На подсадочку я, товарищи. На подсадочку,— продолжал просительно кричать Степан, теряя надежду.— Два взрослых и два детских,— ребятишки больные... Однако его оттеснили вместе с зажатыми в кулаке пятидесяти­ рублевками. И он уже сам начал выбираться из толпы, когда кто-то недовольно и зло дернул его за рукав. — Деньги давай, сирота казанская. Он отдал деньги. И они исчезли, словно растворились в толпе. — Еще гони полсотни. Степану всунули в руки четыре авиабилета и мелочь. Полно­ стью обалдевший от духоты и удачи он вылез из очереди. И только а»