Сибирские Огни № 005 - 1990

Следователь взял женщину под руку и глянул на часы. — Время еще не обеденное, — удивился он, — а я тебя уже в столовую тащу. Ты, может быть, и не проголодалась? — Лучше до вскрытия, — равнодушно сказала судмедэксперт. — Я проголодался прямо-таки по-волчьи. Завтракал вроде бы плотно... Они вышли за дверь. В душе Анатолия словно что-то оборва­ лось. Может быть, это произошло от обыденности их поведения и разговора, а может быть, потому, что женщина ни разу не взгляну­ ла на него. Он ничего не загадывал, но втайне надеялся. Ему нуж­ ны были человеческие глаза. Все происходило так безжалостно-буднично, что Анатолий по­ чувствовал не то чтобы протест, а робкую жалость к себе, но тут же он вспомнил свою трусость, вспомнил, как старался поглубже зарыться в сухой мох, и Анатолий тихо застонал. Кромов расценил это по-своему. Он плюхнулся на стул, где несколько минут назад сидел следователь, и угрюмо уставился на Анатолия. Анатолий опустил голову. Так молча просидели они не­ сколько минут, потом Кромов тихо звякнул связкой ключей, и Ана­ толий встал. — Непостижимый ты, брат, й глупый, — со вздохом сказал Кромов перед тем, как запереть Анатолия в чулане. — Не могу взять в толк. Только ты лучше бабушке своей расскажи... — закон­ чил он неопределенно. В первый раз они сели ужинать все вчетвером. Ребятишки ели послушно, но без аппетита. И за столом стояла гнетущая тишина. Они сидели друг против друга, взрослые и дети, и между ними, еще вчера чужими и даже незнакомыми людьми, должна была возник­ нуть близость одной семьи. Но ни взрослые, ни дети не знали, как это сделать, не умели. — Мои вы лапочки, мои вы дорогие котята, — сказала Людми­ ла деревянным голосом, сама чувствуя, как фальшивит.— Давайте я вам еще макарончиков подложу. Как вы у меня хорошо едите. Ленка сползла с табуретки и заплакала. Людмила растерялась. — Надо было тебе влезать, — недовольно проворчал Степан, хмурясь, глядя в тарелку. — Ел ребенок, так пусть бы ел. Людмила не понимала еще, в чем она заключается, ее оплош­ ность, и переживала. Но замечание Степана привело ее в тихое бе­ шенство. «Гляди, какой указчик, воспитатель нашелся». Она, громко двинув на газовой плите кастрюлей, села напротив него, независимо сложив руки на груди. Степан торопливо, почти не глядя, глотал остатки макаронов и ежился под ее взглядом. Ей стало его жалко. Но сказала она стро­ го и уничижительно: — А ты знаешь, как надо? У тебя большой опыт воспитания? Ты и детей-то, поди, только по телевизору видел. — Ага, — сказал Степан, и шея, и уши его стали малиновыми. — Только телевизор, когда их показывает, я не смотрю, я выключаю телевизор или ухожу. Неожиданно слова Людмилы его так обидели, что он долго не мог успокоиться. И в этом напряженном поле, которое возникло между Людмилой и Степаном, одиноко сидящему над пустой тарел­ кой Мишке стало совсем неуютно. Он положил вилку и сказал ни к кому не обращаясь: — Ну я пойду. Людмила хотела погладить его по голове, но он уклонился и по­ шел, слегка косолапя, вслед за сестрой. Она не посмела ему ничего сказать, ни удержать его.