Сибирские Огни № 005 - 1990

Надежда стояла в углу у окна и была даже не бледной, а вроде голубоватой, как нитроэмаль на подоконниках, которые он всего два дня назад покрасил. Жизнь словно уже начала уходить из нее. Руки повисли, как две безвольные плети, и казалось, что ничто уже ей не подчиняется: ни воля, ни разум, ни тело. Все было сковано ужасом. Анатолий встретился с ней взглядом и понял, что боится она за него. Мужик стоял к Анатолию вполоборота и, лишь мельком взгля­ нув на него, как ни в чем не бывало продолжал забавляться опасной игрушкой. Наверное, одного взгляда хватило ему, чтобы определить, что за человек перед ним. Анатолий это понимал и испытывал край­ нее унижение, но ничего не мог с собой поделать. Неожиданно мужик резко повернулся к нему лицом. — Кто это? — спросил он, наставляя на Анатолия стволы неза­ ряженного ружья. — Это мой муж,— сказала Надежда, подаваясь вперед. — Какой там еще муж? Я твой муж. Или уже не узнаешь? Или глазам не веришь? — Мы разведены,— как выдохнула, тихо сказала Надежда. — Это ты со мной развелась, а я с тобой не разводился. — Какое это имеет значение? — Большое. Я велел ждать. Уразумела? И вот я вернулся. А ты завела себе хахаля. — Мужик по-прежнему держал Анатолия под прицелом незаряженного ружья, время от времени поводя стволами, направляя их то в грудь ему, то в голову.— И даже не хахаля, а сопливого сморчка. Ты смотри, как он обмирает. Он уже, поди, не раз обделался от страха, а ты говоришь — муж. Мужа, настоящего мужчину, я бы тебе простил, а это же... Ты погляди, как его водит, как он своей жизнью поганой дорожит. А ведь он знает, что ружье-то не заряжено. А что с ним будет, если я патрон вставлю? — Он взял со стола патрон и неторопливо дослал его в патронник. — Давай проверим, правду ты сказала или нет. Кто тебе эта баба? — спросил он, направляя в грудь Анатолию стволы.— Ну, смелее, или забыл? Анатолий униженно молчал. — Вот видишь,— сказал мужик.— Ты должна мне быть благо­ дарна за то, что я открыл тебе глаза. Теперь ты знаешь, с кем жи­ вешь. И ты, наверное, его любишь. Уже успела полюбить? А? Что ска­ жешь? — Федор, — Надежда впервые при Анатолии назвала бывшего мужа по имени,— не надо всего этого. Мы же люди. У тебя одна жизнь. У меня другая жизнь. Ну и... — Говори, говори, я внимательно слушаю,— сказал Федор,— что, ну и... Какое «ну и». — За стеной спят твои дети. Ты даже не поинтересовался, не спросил... Федор положил ружье на колени и внимательно слушал, перево­ дя взгляд с Надежды на Анатолия. — Ну а если бы я спросил, что бы тогда? Тогда бы ты выгнала этого фрайера и сказала бы мне, что подала на развод случайно? «Прости, дорогой, я это случайно...» Я еще был на этапе, а бумага уже шла за мной, летела. Куда ты торопилась? — Я не люблю тебя. — А за такие слова тебе следует разнести башку дуплетом так, чтобы брызги на потолок.— Он медленно стал поднимать ружье.— Ты дважды рожала от меня. Дважды! — Я боялась тебя. Федор принужденно засмеялся и опустил ружье. — Поэтому, что ли, рожала? От страха? — Может быть. — Значит, была рада, что меня посадили?3 3 Сибирские огни № 5