Сибирские Огни № 005 - 1990

Но и боль его сознание воспринимало глухо, отдаленно; он лишь из­ давал невнятный звук страдающего животного. Сны ему снились обрывочные и неясные, бессвязный поток на­ вязчивых картин терзал его, приводил в состояние беспросветного ужаса. Анатолий то метался и скрежетал зубами, покрываясь испа­ риной, то на несколько минут затихал, и в эти минуты он больше на­ поминал труп, чем живого человека. Может быть, он и действительно умирал на это время, но потом неведомые силы снова возвращали его к жизни, и снова тягостная внутренняя мука начинала корежить и ломать его тело. Анатолий проснулся от того, что услышал голоса за стеной. Сна­ чала ему показалось, что это мать пришла с дойки и ругает отца за то, что он опять напился и не вышел на работу. Анатолий с досады хотел укрыться с головой, но оказалось, что он спит одетый и без одеяла. Он пошарил рукой вокруг себя и обнаружил, что лежит на полу. Мелькнула догадка, что вчера напился до бессознательного состояния и попал в медицинский вытрезвитель. Это подтверждала головная боль, и противная ломота во всем теле, и сухая жесткая гортань. Голоса за стеной продолжали бубнить, и, хотя он по-прежнему не мог разобрать слов, ему казалось, что они становятся громче и приближаются. Анатолий силился вспомнить, что произошло с ним вчера, но не мог, вместо этого всплывал обрывок последнего сна, но и он как-то ускользал из сознания, только какие-то световые полосы мелькали у него перед закрытыми глазами; то ли пересечение неисчислимого множества железнодорожных путей, какого он никогда не видел, то ли неизвестно откуда светящиеся прожекторы, множество прожекто­ ров... Это состояние, и особенно голоса за стеной, были ему тягостны. Анатолий сжался в комок и крепко зажмурился — так ему в детстве удавалось восстановить прерванный сон,— световые полосы перед глазами рассыпались на множество разноцветных огоньков, и он тут же почувствовал на переносице, на скуле, прижатой к краше­ ному полу, теплую влагу. Он осторожно повернулся на спину. Слезы лились обильными горячими дорожками, щекотили уши, стекали на шею. Но было странное ощущение, что слезы текут, а он не плачет. Вернее, плачет, как плачут, например, от лука, но душа его как будто еще сильнее продолжает сжиматься, будто высыхает, и больше всего ему хочется, чтобы тьма избавила его от мук тягостного предчувст­ вия. На мгновение ему удалось забыться. Но в следующий момент болезненная судорога заставила его прийти в себя. Сначала он услы­ шал позвякивание ключа, вставляемого в замочную скважину, потом переступание с ноги на ногу и сосредоточенное сопение человека, пы­ тающегося открыть дверь. Он узнал Кромова и все вспомнил. И хотя у Анатолия было очень мало времени, всего несколько секунд, пока ключ не попадет бородками в предназначенные ему па­ зы и не совершит положенные обороты, он вновь со всеми подробно­ стями увидел и заново пережил произошедшую с его женой и с ним самим трагедию. ...Когда Анатолий вошел в дом, мужик этот уже сидел за столом и играл его «тулкой» с увлечением ребенка. На столе стояли два пап- ковых патрона, но мужик, кажется, не обращал на них внимания, он щелкал замком, прикладывался к ложу и, как опытный стрелок, не вставая, быстро поводил стволами за воображаемой летящей целью. Потом он открыл замок и любовался тусклым блеском вычищенного и заботливо смазанного оружия, и, казалось, сужающаяся глубина ствольных туннелей так увлекала и поглощала его всего, что он ниче­ го не слышал и не видел вокруг.