Сибирские Огни № 005 - 1990

раздают, чтобы такой вызов получить, надо не только лохматую лапу иметь, но еще об нее, как кошка, полжизни тереться и мурлыкать. К тому, что Надежда получит вызов с Севера, Людмила отнес­ лась без доверия. Кому она там нужна, одиночка с двумя малыми, пусть хоть и учительница? Наверное, поэтому, когда отсюда, из по­ селка, получила полтора года назад поздравительную открытку, то подумала, что от сеструхи. Никак она не могла предположить, что Надежда ее помнит и может ей написать, хотя она ей свой общежит- скии адресок в книжечку вписывала. И вот ведь как жизнь обернулась. От одного гада убежала, так другой нагнал... И не кому-нибудь, а ей Надежда знак дала. Людмила посмотрела на скорбный портрет своей недолгой под­ ружки, и показалось ей, что в уголках ее глаз даже на фотографии собрались маленькие горькие слезиночки и что вот-вот они выкатятся прозрачными шариками. И стеснение в груди, которое давило ее с того момента, как она узнала Надежду на портрете, стало нестерпимым, она упала на ди- ван, и так ей стало тяжело, как никогда. Надо было зареветь, запла­ кать. Но слез не было, только боль в груди подкатывала к горлу, пе­ рехватывала дыхание, Людмила билась на диване, не находя облег­ чения, и стонала. Она садилась, вглядывалась в грустноватые глаза Надежды со светлыми точками слезинок в уголках и начинала вслух с ней разго­ варивать и причитать, как когда-то, когда она была совсем малень­ кой, причитали над покойниками в их деревне. Только слов тех она уже не помнила и говорила то, что сейчас подсказывало сердце: Да как же тебя надо было, моя дорогая, милая подруженька, утоптать, ухайдокать голубушку, чтобы ты сюда-то убежать, уехать стремилася, где люди добры не живут и травы-то не растут. Что же они с тобой, подлюки, наделали, как твари надругалися, что и дом уж стал не домом и захотелось бежать в этот гнилой угол, богом про­ клятый? Да и как ты своих ребят-соколят-то оставила, как они вырастут без родной матушки, без ее ласки, без напутствия? Что же мне сде­ лать для тебя, моя подруженька, как помочь тебе, сестреночка, как мне тебя успокоить, моя ясная? Сколько Людмила так билась и причитала, она не знала, но вдруг, незаметно для себя, она заплакала. И как-то ясно и легко ста­ ло на душе, и само пришло решение. Она посмотрела на портрет На­ дежды снизу вверх, как смотрят на икону, и прошептала истово и непреклонно: — Детишек твоих, Надюха, никому не отдам. Выращу, клянусь тебе. Людмила еще не знала, имеет ли она право взять детей и отдадут ли ей, но желание ее было так велико и сильно, что это уже как будто и не имело значения. Анатолий не успел даже взглядом окинуть свое невольное убе­ жище. Он лишь почувствовал, как тяжелый воздух глухого помеще­ ния стеснил ему грудь. Анатолий опустился на пол. Пол был крашеным и теплым. Он лег на спину и тотчас заснул. Сон его был тяжелым и не приносил облегчения. Тело Анатолия непрерывно вздрагивало, мышцы подер­ гивались, словно после непосильной физической работы, пальцы его непроизвольно шевелились, будто пытались ощупать пространство вокруг себя. Несколько раз он полупросыпался, ему казалось, что кто-то ок­ ликал его. Он резко приподнимался и, опершись на локти, сидел в кро­ мешной тьме, не осознавая, где он и что с ним. Так, не проснувшись окончательно, он откидывался снова на спину, ударяясь затылком.