Сибирские Огни № 005 - 1990

над головой одинокая серая ворона и с ленивой укоризной каркает я, бывало, присматривала. Потом уж ей эти хоромы выделили за хо­ рошую работу. Так она меня самую первую пригласила, и чаю мы с ней попили, и всплакнули на радостях.— С гордостью закончила старуха. Она повернула ключ и, не задумываясь, сковырнула пластилин с печатью. — Заходи,— пригласила старуха Людмилу и, видя, что та в не­ решительности мнется, добавила: — Ступай за мной, раз боишься. Жизнь, она такая, подошел к порогу, шагай через порог. Я хоть и старая и уж ничего на этом свете мне не страшно, а как первый раз сюда шла, мураши по спине бегали. — Ее отсюда хоронили? — спросила Людмила, все оттягивая время и не входя. — Ну так откуда еще? Надо же было проститься. Чтобы дети простились. — Дети были на похоронах? —- Ну а как же, святое дело. Надо чтобы мамочку на всю жизнь запомнили. Народищу было много, считай, весь поселок. Надежда-то безобидная была женщина и опять же учительница... Мужики где-то клюкнули. У нас здесь вообще-то не продают, но кто ищет, тот разы­ щет. Надо, говорят, этого сморчка на клочки разорвать. Такую бабу угробил. Или, мол, мента, это они милиционера так зовут, придушить. Это он, мол, его привез. Но Анатолия уже в район отправили. Ну, в общем, похоронили нормально. Бабы плакали. Жалко. Особенно ребя­ тишек. За ними соседка присматривает, хорошая женщина. А они все ко мне жмутся... Они меня вроде своей бабушкой считают. Ленка меня спрашивает: «А папа наш где?» Я говорю: «В командировке», а сама как зареву, ревом. Старуха прошла в сени, и Людмила услышала скрип половиц, как в кабинете Кромова. Ей стало жутко, но она пересилила себя и пошла следом. В столовой старуха остановилась, хотела что-то еще сказать, но передумала. — Я пойду, милая. Вроде как меня в сон поклонило. Пойду, при­ лягу. Никак не привыкну к этим проклятым ночам, когда светло. По­ валяюсь, поваляюсь, а потом поднимусь и шарашусь по поселку. Хоть и светло ночью, а пусто, все как вымерло. Нынче вот тебя встре­ тила. А так хожу, сама с собой, как с богом, разговариваю. Ты как немного обыгаешься, так забирай детей. Они тут рядом, через два до­ ма. Там люди, конечно, хорошие, а все не родная душа. Прощай, моя ласковая, поплачь как следует, легче будет. Голова светлой ста­ нет. И тогда придумаете, что дальше делать и как жить. В ту минуту, когда Анатолий, весь дергающийся и зеленый, с загнанным, свистящим дыханием, спотыкаясь, перешагнул порог его кабинета и, стараясь не глядеть на него, сказал, что Надежда убита, Кромова будто подбросила пружина. Он кинулся в дверь, сшиб пле­ чом с ног Анатолия и успел бессознательно зафиксировать, что уда­ рил его, наверное, очень сильно, потому что тело его безвольно нача­ ло сползать по стене, а голова свалилась набок. Бежал он очень быстро, и была у него единственная мысль — остановить кровь. Почему-то ему казалось, если он сумеет остано­ вить кровь, то Надежда будет спасена. Еще издали он увидел, что дверь веранды распахнута настежь, и ему почудилось, что там кто-то ходит. Машинально Кромов по­ тянулся к кобуре, но кобура с пистолетом и поясом лежали в сейфе. И, кажется, ключ был не убран или даже сейф был вообще распах­ нут. Это все он успел подумать на ходу, не уменьшая бега и ни на мгновение не задумываясь, что его могут встретить выстрелами или в полутьме веранды воткнут в горло нож. Это было, конечно, непро- 58