Сибирские Огни № 005 - 1990

Было одно время что-то такое, тогда он меня и с тобой познакомил. А так, здравствуй — до свиданья. Как живешь? Привет домашним. — Если увидишь, от меня ему привет передай,— попросил Кро- мов, в душе почему-то обидевшись на друга. Хотя обижаться вроде бы было и не за что. Что же, Юрка должен был сидеть и ждать, когда он к нему заедет, и в отпуск не ходить? Так он себе говорил. Но причина обиды была в замужестве Ирины. Сидя у себя на Севере, со свойственным ему тугодумством Кро- мов пришел к твердому решению, что ждать перевода нечего, его можно и всю жизнь прождать, надо заводить семью. И тут не то что­ бы вспомнилась, он ее не забывал, а как-то приобрела окончательный смысл — Ирина. Он стал о ней думать не просто как об очень слав­ ной девочке, сестре друга, а как о невесте, почти как о жене- Ей как раз в том году должно было исполниться двадцать лет, прекрасный возраст. Он узнал, что она работала в поселке на почте, и это было очень хорошо. Перед тем, как ехать в Тюмень, Кромов справился в своем почтовом отделении насчет места. Оказалось, что заведующая через месяц уходила в декрет, и он застолбил это дело, сказал, что для жены. Все складывалось так удачно, что у него даже и сомнений никаких не было, и вдруг осечка. Конечно, он не был отвергнутым, Ирина и знать не знала о его намерениях, он просто не успел, и все же разочарование было глубоким. Таким глубоким, что все дни его отпуска превратились в сплошной запой. Даже к сестрам у него не нашлось времени съездить. С утра до вечера в доме толпились люди, сам он ходил к кому-то, рассказывал о житье на Севере, хвастливо рассказывал, с преувеличением, и щедро тратил деньги. — Ты бы их лучше на книжку положил, всех-то все равно не напоишь,— сетовала мать.— Или Алене бы подарил сколько-нибудь, они машину собрались покупать. — И подарю, — говорил Кромов.— Сколько надо? В общем, все эти дни он был не похожим на себя. И когда надо было уезжать, обнаружилось, что не только сестрам на машину нече­ го дарить, но и на обратный билет не хватает. — Ну вот, догулялся, приискатель,— укорила мать.— И ты, старый, туда же. Оба меры не знаете. Ведь еле живой, гляди. Отец сидел серый, трясущейся рукой подносил к губам сигарету и не мог затянуться, начинал надсадно кашлять. — Испортишься ты там, — мать собирала на стол завтрак, а они с отцом сидели на разных концах стола и глядели в разные стороны. — Гляди, как в вино втянулся. Считай, четыре дня беспробудно. Чего ради? Так это при нас, а без нас чего. И не поговорили, и соломы с поля не подвезли. И отец теперь, гляди, будет неделю в лежку ле­ жать. — Да ладно,— прохрипел отец.— Каждый день, что ли? Чего теперь тростить. Дело холостое.— Он попытался затянуться, но за­ кашлялся и махнул рукой. — Между прочим, с тобой бабушка Малиных третий день хочет поговорить. А до тебя, как до большого начальства, никак не добе­ решься. Мне уж стыдно ей в глаза глядеть. — Тетка Люба! — подхватил Кромов, обрадовавшись, что раз­ говор меняет русло.— Я готов помочь, если в моих силах. — Не тетка, а бабка, ты уж и не слышишь, что тебе говорят. Бабушка ихняя, Настасья. — Все равно,— буркнул Кромов,— Настасья так Настасья. Ка­ кое у нее дело? Я уж думал, что ее и в живых-то давно нет. — Слава богу, она еще на ногах, на ней только все и держится. — А тетка Люба и Петро? — А такие же, навроде тебя, как начнут, остановиться не могут. — Ты с ними-то его не равняй,— через силу, придерживая грудь руками, выдавил отец. шу.О'