Сибирские Огни № 005 - 1990

— Решетки, все чин чинарем. Только темно, не видно ни черта. А дверь вроде изнутри заперта. — Ну так постучи, чего робеешь.— Людмила поставила на за­ валинку чемодан и громко постучала кулаком в переплет рамы. — Это кто такой смелый? — послышался недовольный голос.— Погоди, сейчас открою. За дверью завозились, и на пороге показался здоровенный дети­ на лет тридцати, тридцати трех. Он был лохматый и заспанный. Ле­ вая щека, на которой он, по-видимому, спал, была красной, и детина непроизвольно поглаживал ее рукой. На нем были милицейские штаны, розовая шелковая майка, и он был босиком. Вся его тяжелая неуклюжая фигура деревенского увальня и очень вольная одежда на пороге строгого официального учреждения выглядели непривычно и странно. И Степан с Людмилой в первую секунду не нашлись, что сказать, они с изумлением взирали на гигантскую фигуру представителя ме­ стной власти, а он стоял, покачиваясь на узком порожке, почти под­ пирая головой притолоку, длинно, с подвывом, зевая и поеживаясь, и маленькие глазки его в белесых густых ресницах никак не хотели открываться. — Мы приезжие,— сказал Степан. — Ну так что из этого? Обязательно об этом мне сообщать сре­ ди ночи? Я, может быть, только что уснул.— Новый приступ зево­ ты начал запрокидывать ему голову, он схватился за косяки и ог­ ласил ночной поселок странным звуком. — Вот так иногда до пяти раз,— сказал он, жестко вытирая кулаками заслезившиеся глаза.— А потом отпустит, и голова све­ жая. Работоспособность прямо великолепная. А для оперативника работоспособность — первое дело. Я сейчас оденусь, и мы поговорим. — Через минуту он вышел в фуражке, китель с погонами младшего лейтенанта и в блескучих резиновых сапогах. — Извините, что не совсем по форме. У нас без резины — нику­ да.— Он приложил руку к козырьку.— Младший лейтенант Кромов слушает. — Так это вы посылали телеграмму? — тревожно спросила Людмила и осеклась. Лицо младшего лейтенанта, еще секунду назад добродушно-вялое и расплывчатое, вдруг стало угловатым и резким, словно внутри у него выпрямился жесткий каркас. Глаза мгновен­ но стали такими немилицейски жалостными и виноватыми, что у Людмилы больно сжалось и упало сердце. — Пройдемте ко мне.— Он жестом пригласил их в темноту сеней и сам пошел первым. Степан и Людмила, миновав два полутемных помещения, вошли в кабинет. — Садитесь,— сказал участковый.— На стулья или вон туда. — Он показал на широкую скамью, больше похожую на самодель­ ную деревянную кушетку. На ней лежал свернутый спальный мешок. Степан и Людмила сели на стулья. — Вы, значит, двое прилетели. А я думал, что будет только сест­ ра. Попова ваша фамилия, правильно? Людмила кивнула. — А вы, значит, мужем приходитесь? — спросил он Степана. — А что, не похоже? — не очень ловко пошутил Степан. — Не в этом дело. Просто нужна ясность. Значит, вы являе­ тесь мужем? — повторил участковый. — Как будто,— сказал Степан. — «Как будто» — это другой статус. Совсем другой статус.— Участковый постучал карандашом по лежавшей перед ним папке и надолго задумался. В кабинете и во всем доме стало тягостно тихо и даже жуткова­ то. И в этой тишине за стеной будто заскрипели половицы.