Сибирские Огни № 005 - 1990

духом, сохранила масленицу попроще, не такую красочную, однако не менее сердцу до­ рогую. И второе, связанное с масленицей,— это блины. Н а нашу ораву наделать блинов, чтобы досталось вволю каждому,— а к этому мать стремилась,— нужно было долго сто­ ять у печи. Блины были одним из немногих лакомств, и вокруг них ходили всякие байки. Одна из них: некий мужик не мог насытиться блинами, поэтому даж е на масленицу ему подавали булку хлеба, обернутую блином, он ее съедал, а уж потом приступал к по­ треблению собственно блинов. Переесть не боялись, памятуя пословицу: «Блин не клин, живота не распорет». Из других праздников, которые отмечались, был Спас. Н а этот праздник обяза­ тельно ели мед. Мед у нас был свой, так как держали небольшую пасеку, ульев восемь- десять. Но товарность этой пасеки, если сравнивать с медосборами совхозных пасек, бы­ ла очень маленькой. Очень много страдали от нападения чужих пчел. Случалась такая беда — м ать (а пасекой занималась в основном она) ничего не могла сделать. Очень пе­ реживала, плакала, чуть не до истерик — не могла справиться. То клещ нападал на пчел, то понос, то еще что-нибудь. Но как бы там ни было, мы ели мед, а уж во время качки обязательно, и, конечно, во время праздника Спаса. Соседки приходили за ме­ дом — кто обменять на масло или курицу, или еще на что, кто просто так — попросить угостить. Я рано стал проявлять интерес к пчелам, более повышенный, чем мои братья и се­ стры, за что пользовался большим доверием матери в части ухаживания за пчелами и, что особенно считалось ответственным,— в собирании, или как у нас говорили, сгреба­ нии роев. Размножались пчелы естественным образом: накапливалась избыточная сила в улье, созревала вторая матка, и добрая половина пчелосемьи вылетала из улья — это и был рой, и садилась с маткой где-нибудь на дерево. А деревья росли рядом с пасекой огромные. Мать, уходя на работу, строго-настрого наказы вала внимательно следить за пасекой, чтобы не прокараулить рой. Если его в течение ближайшего времени не соб­ рать, а собирали в специальную «роевню» — решето с полотняной крышкой, то он сни­ мется и улетит в каком угодно направлении. Внезапный дождь мог уничтожить рой. А это уже разор, ущерб для хозяйства. Кстати, однажды я увидел такой неизвестно от­ куда летящий рой, погнался за ним на велосипеде, проследил, как он сел в кустах, дале­ ко за деревней, а потом вернулся домой за роевней, собрал его и привез домой. Если м ать работала недалеко, то после вылета роя бежали за ней, она приходила и собирала. Если ж е рой прививался высоко на дереве, я лез собирать его сам. Это было, конечно, довольно любопытное зрелище. Лезешь на дерево в сетке, предохраняющей ли­ цо от укусов, к тебе привязана роевня, в руках дымарь — приспособление для выкурива­ ния дымом пчел из различных укромных мест и окуривания себя, чтобы меньше кусали. Кроме того, нужна какая-нибудь щетка для сметания пчел, или веник, или гусиное кры­ ло. Вот такой вооруженный и лезешь на дерево. Забравшись, начинаешь подстраивать роевню снизу под рой, а потом самое ответственное — нужно одним ударом, если ветка, на которой сидит рой, гибкая, стряхнуть большинство пчел, обязательно с маткой, в ро­ евню. Если рой сидит на самом стволе дерева, то трудней. Тут уж нужно умудриться щеткой или веником так их гребануть, чтобы основная масса с маткой оказалась в роев­ не. Если это удалось, самое тяжелое позади. Пчелы сориентируются, где матка, и не­ смотря на то, что во время стряхивания многие из них поднимутся в воздух, они, покру­ жившись, присоединяются к общей массе. Если же м атка в роевню не попала, а оста­ лась ва дереве, то набирайся терпения, жди, когда пчелы успокоятся и сядут на свое ме­ сто, и начинай все сначала. Хуже, когда м атка поднялась в воздух — тогда возникает опасность, что весь рой может подняться за ней и полететь в неизвестном направлении. День, когда качали мед, был для нас праздником. В зависимости от урож ая могли налить нам свежего, душистого (а алтайский мед собирается с множества всевозможных цветов и имеет богатейший букет зап ахов), если ж е такового не случалось — не беда. Мы должны были вылизать медогонку, на стенах которой оставалось достаточно много меду после слива. Мы вычищали ее корками хлеба или пальцами, а потом облизывали. Только после нашей тщательной «обработки» медогонка мылась. В будни мед мы почти не ели — он увозился в Барнаул или Бийск на базар. Другие праздники практически не отмечались. Знали, что есть Ильин день, после которого уже нельзя купаться, наступала осень. Говорили: «Илья в воду нассал». Пом­ ню названия: Покров, Егорий, Встретенье, Благовещенье, какие-то Кирики-Улиты и дру­ гие. О них говорили,, вспоминали всякие поговорки и приметы, прогнозировали сроки прихода очередного времени года.