Сибирские Огни № 004 - 1990

является гарантией сохранности сена. Такому стогу не страшен никакой дожль — ни проливной, ни обложной, многодневный, ни косой — никакой другой, впрочем, других- то, вроде бы уж, и не бывает. Одно время у нас в области много разговоров шло о низком качестве кормов и, в частности, сена. Много его портилось и портится из-за некачественного скирдования. Некоторые ответственные руководители всерьез настаивали на необходимости проведе­ ния областных курсов стогоправов, где бы учили правильно укладывать сено в стога. Мне чудно было слышать подобные предложения, так как секрет качества заклю­ чался в другом. Прежде всего, в нравственной позиции работника— человеку стало не стыдно выставлять напоказ свое небрежение, безразличие, наплевательское отношение к делу и к своей репутации. Когда я приобщался к искусству ставить стога, то вначале стимулирующим, побу­ дительным фактором тоже было не стремление к прекрасному, к пропорциям, а боязнь наказания со стороны отца, если речь шла о заготовке сена для своих нужд, или брига­ дира, если это касалось колхозного сена. Ну и, конечно, насмешка товарищей по работе. Она обжигала больнее, чем удар вилами или граблями по спине за нерадивость. А уж потом пришло то, что называется профессиональной гордостью. Проходят годы, стираются впечатления. Но хорошо помнятся волны радости, даже ликования, которые ощущаешь, спустившись со стога. Отойдя на расстояние, обойдешь его со всех сторон, убедишься, что он хорош, и услышишь одобрение со стороны других. Я убежден в том, что труд имеет решающее значение не только в нравственном воспитании человека, но и в эстетическом. Хотя сначала все это мною воспринималось не так. Представлялось, что воспитанным в этом отношении человеком является тот, кто по манере письма может отличить картины Саврасова от произведений Левитана, Му­ рильо от Веласкеса, услышав по радио музыку, может безошибочно назвать автора. Теперь-то я понимаю, что это существенно, но это не главное. Определяющим в эстети­ ческом воспитании все-таки, наверное, будет внутренняя потребность: все, что ты де­ лаешь, делать красиво, сочетая изящество формы, пропорции с максимальным смыслом, удовлетворяющим назначению сделанного. Это должно быть внутренней потребностью человека, независимо от выполняемого дела: будь ты скульптор, высекающий из мра­ морной глыбы человеческие тела, или портной, шьющий костюм, или столяр, изготавли­ вающий оконные блоки, или стогоправ, возводящий стог сена, или плотник, строящий дом. Прийти к пониманию необходимости делать красиво можно только через труд и не от случая к случаю, а через постоянное созидание, начиная с детского возраста. Думается, что систематические занятия по изготовлению конкретных изделий, начи­ ная от фигурок из пластилина в детском саду и кончая все усложняющимися изделиями в школьных мастерских, заводских цехах, воспитывают куда больше, чем регулярное посещение Эрмитажа, хотя одно другого не исключает, а дополняет. Да, наверное, и истоки патриотизма, любви к Родине следует так же искать в тру­ довом начале, в причастности человека ко всему окружающему, в степени его органич­ ного слияния с окружающим миром. Пожалуй, нет в природе, в жизни сильнее чувства любви матери к своему ребенку, но и она в значительной степени является не следствием биологического родства, а ре­ зультатом страданий в период вынашивания и родов, и что особенно важно — забот по воспитанию, становлению человека. Любовь к Родине не может быть абстрактной, она конкретна и начинается с люб­ ви к своей семье, дому, школе, улице, колхозу, селу и так далее. И она тем сильней, чем больше ты сделал во имя их благополучия, процветания. Я убежден, что бездельник, лодырь, видящий смысл жизни только в удовлетворении своих потребностей, не может быть патриотом... Как правило, во время сенокоса бригада вела кочевой образ жизни, переезжая по мере освоения площадей с места на место. Перевозился трактором вагончик, где была наша «штаб-квартира», находилось нехитрое хозяйство поварихи, лежали кое-какие канцелярские принадлежности бригадира и учетчика. Были там и нары, на которых спа­ ли взрослые. Мы же никогда до этого не опускались. Ночевали или в шалашах, которые сами для себя делали, или же просто в копне сена. Мне нравилось ночевать в неокончен­ ном стоге сена. Луговые травы на Алтае богаты разноцветьем. Чего там только нет! Они создают такой аромат, воздух так насыщен запахами, что получается иллюзия ка­ кой-то нереальности, волшебной сказки. Запах сухого сена, вот уже по прошествии мно­ гих лет, остается наиболее ярким, устойчивым воспоминанием детства, юности. Даже