Сибирские Огни № 004 - 1990

служебном кабинете, пришлось умываться, причесываться. И все для того, чтобы услышать наивную ерунду об установлении спра­ ведливости. Где, когда, кто видел ее в глаза, справедливость? — Подпишите протокол, вот вам мой совет. Он скрылся за дверями во внутренние помещения. Капитан то­ же поднялся, исчез за той же дверью. — Можно сесть? — спрашиваю я сидящего за соседним сто­ лом молодого лейтенанта в новых сапогах и новой фуражке. — Пож-а-алуйста,—с улыбочкой протягивает лейтенант. Он тоже что-то пишет. — Отдыхайте. Я сажусь на один из стульев, примыкающих к столу капита­ на, сижу десять минут, двадцать, полчаса. Лейтенант время от вре­ мени выходит, я остаюсь совершенно один, мне хочется тоже вый­ ти за дверь и, постояв на свежем воздухе, зашагать, побежать, быст­ рее, быстрее. Приводят двух молодых нарумяненных женщин в полосатых длинных юбках, одна — блондинка, другая брюнетка — крашенная под седую. Женщины ведут себя смирно, застенчиво, как школь­ ницы, глядят в землю, одна, надув губы, всхлипывает, другая щу­ рится на молодого лейтенанта в новых сапогах. Проститутки. Всхлипывающая блондинка наступает мне на ногу. — Закурить есть? — спрашивает шепотом. От девушек разит табаком, перегаром, они тут явно свои, всхлипывающая блондинка, пододвинувшись, просовывает руку мне под локоть, кладет голову на плечо. — Можно, я посижу там? — спрашиваю я лейтенанта, кивнув на зарешеченный каменный мешок. — Пожа-а-а-алуйста! — протягивает лейтенант. — Хоть до свадьбы-женитьбы. — Побрезговал, — обижается блондинка. — Подумаешь, дерь­ мо на палочке. Лейтенант открыл лязгнувшую железом дверь и, когда я во­ шел, навесил замок, повернул в нем ключ. Я не брезглив, но сидеть рядом с пьяными, опустившимися женщинами выше моих сил. Не новое ли, придуманное прокуро­ ром и капитаном, унижение, чтобы раздавить меня, заставить подписать протокол? Протокол, который оправдает все беззакония, совершенные надо мной, а меня выставит пьяным хулиганом, при­ ятелем вокзальных проституток? Прокурор, с каблуков на носки качаясь, смотрел на меня с презрением, наслаждаясь своей властью надо мной. Ах, эта мер­ зость власти, оказавшейся в руках двуногой букашки, — что стоили кивки бровями капитана своим опричникам?! Повел бровью — и тебя ошманали до трусов, ободрали, как липку! Кивок — и ты в каменном мешке, сиди, мурлыкай себе о справедливости, законно­ сти, никто не помешает! А мундирные женщины? Та же радость обладания пусть кро­ хотной, но властью: «А вы отойдите. Станьте в сторонку!» А ин­ теллигентные миниатюрные стюардессы: «Вы пьяны. Командир не берет вас на борт!» — лгали, знали, что лгут, но ни один мускул не дрогнул на ангельски чистых лицах! Проституток увели куда-то, меня клонит ко сну, но, едва я закрываю глаза, меня начинает бить сотрясающая все тело крупная дрожь. Окончательно будит меня скрип двери моей клетки. — Выходи, отец! Нагло улыбаясь, ефрейтор затягивается сигаретой, нарочно вы­ дыхает дым мне в лицо. — Кто твой отец, — говорю я, глядя в сросшиеся брови ефрей­ тора, — я не знаю. А что мать твоя — сучка, уверен. Такого суки­ ного сына может родить только сучка.