Сибирские Огни № 004 - 1990

кто я, что я, откуда и зачем? Мое гражданское достоинство, честь, права — все лежит перед капитаном на замызганном однотумбовом столе. Как все просто, поражаюсь я, сидя в зарешеченной клетке на застланной клеенкой ступеньке. Был гражданин, «инженер челове­ ческих душ», семейный человек, даже член редколлегии почтенного издания — и нет его. Хорошо тренированные мальчики могут за­ просто пересадить тебя из этой клетки в другую, подальше, поглуб­ же по коридору: защиты у тебя никакой! Я не кричал, не бился головой об стену, сидел в своей клетке тихо, потому что со мной все это уже было. В сороковом предвоенном меня, совсем еще мальчишку, сунули в камеру предварительного за­ ключения, так же предварительно забрав все до последней мои бу­ мажки, и потом долгие годы гражданское лицо свое мне пришлось обретать снова, обзаводиться новыми бумажками, начав с нуля: со справки об освобождении из мест заключения. В тот хмурый февральский день я потерял все: место в общежи­ тии, звание студента, друзей. В институте меня сразу же забыли, будто меня не было, и вспомнил меня мой курс лишь много лет спустя, когда стали выходить мои книги. Бывшие однокурсники, особенно однокурсницы, посылают мне открытки ко Дню Победы, к Новому году и другим знаменательным датам с уверениями, что всегда высоко ценили меня и любили. — Выходите! Перед капитаном — казенный бланк. Мои вещи в том же беспо­ рядке раскиданы по столу. Впрочем, документы, видимо, просмот­ рены, лежат отдельной стопкой. — Фамилия, имя, отчество... Капитан спрашивает, я отвечаю. Год рождения, место житель­ ства, семейное положение, сколько пили, с кем пили... — Я не пил и прошу сделать медэкспертизу. Я покажу врачам ссадины на локтях и коленях, и вообще, в чем я обвиняюсь? Почему снят с рейса? Почему задержан? — Не ломайте комедию, тут вам не ТЮЗ. Кто устроил дебош в самолете? Я? Может, Пушкин? Дебош устроили вы, вам и придется отвечать. Так что строить из себя обиженную невинность не советую. Отвечайте четко, ясно, коротко. Где пили? С кем пили? Сколько вы­ пили? — Я не пил. Я требую пригласить врача. Никакого дебоша не устраивал. Молчание, скрип шариковой ручки, бегающей по разлинованно­ му листу. — Вы публично оскорбили стюардессу, молодую девушку, обру­ гали ее матом. Вы с ней раньше встречались? — Ка... какую стюардессу? — у меня выступает пот на лбу. — Их там было три девушки. Какую из них? — Вот именно, три. Трех девушек обругали матом. Есть свиде­ тели. — Свидетели чего? Молчание. Почерк у капитана крупный, слово «стюардесса» он пишет через одно «с». _ А то, что приставали к пассажирке, тоже отрицаете? С на­ меками? Весь салон слышал, подтвердит. Знакомы вы с пассажир­ кой, к которой приставали? — Не знаком, — говорю я. — Ни с кем не знаком. И вас вижу первый раз. Эх, капитан? И вам не стыдно? Молчание, скрип пера, пепел сигареты падает на стол, капитан сдувает его. — Вот опись ваших вещей. Проверьте. Подпишите протокол. Часы без ремешка, очки, телефонная книжка, расческа, ножик,