Сибирские Огни № 004 - 1990

Вытряхнув на стол бумажник, сержант в раскрытом виде сло­ жил отдельной кучкой мои документы: паспорт, удостоверение чле­ на добровольного общества рыбаков и охотников, водительские пра­ ва, техпаспорт владельца ВАЗа 21-21, красная книжка члена Союза писателей, разрешение на право хранения и ношения двухствольно­ го ружья «Зауэр — четыре кольца», удостоверение участника войны, красивый пригласительный билет на международную конференцию, посвященную славному юбилею окончательного торжества свободы, равенства, братства... Шустрый со сросшимися бровями ефрейтор, что сидел в машине на мне верхом, приспустив мои брюки, шваркнул рукой под трусы, нащупал потайной кармашек, как на своих собственных, ловко от­ стегнул булавку, добыл потайную сотню, кинул в общую кучу. — Вроде все, — доложил сержант, но, обойдя меня, снова начал тискать мой пиджак, запустил руку мне под мышку, я похолодел: Распятие!.. Отстегнул булавку, зажал добытое в кулаке. — Положи на стол, — не поднимая головы, тихо сказал капи­ тан. Сержант, разжав кулак, бросил на стол свою затаенную было добычу, малиновой искоркой вспыхнул камешек на теле Спасителя. — Товарищ капитан, — сказал я. — Нельзя ли побыстрее? Са­ молет мой улетит... — А он уже улетел, — не отрываясь от бумаг, отозвался капи­ тан. — Как улетел? — похолодел я. — А я? Милиционеры округлили глаза, переглянулись, переглянувшись, прыснули, закрывая ладонями рты. Тонкие губы капитана тоже дрогнули в кривой улыбке. — Рюкзак досмотрели? — спросил он. — Спиртное есть? — Флакон одеколона. Бритва электрическая отечественная. Бо­ тинки смотреть? Трык! Трык! — отлетают замки на моих ботинках. Я бос. Трык! Трык! — вырваны стельки. В руках сержанта складной нож — неужели будут отдирать подошвы, пугаюсь я. Несколько уда­ ров в подметки шилом, ботинки летят к моему стулу. — Товарищ капитан, неужели вы не понимаете, что творите беззаконие? За что вы сняли меня с самолета? Почему обыскали без понятых? Я прошу пригласить прокурора. За ваши безобразия вам придется отвечать. Капитан поднял на меня полные недоумения глаза: вы, кажет­ ся, что-то сказали? Нет, не померещилось: что-то было сказано. Ка­ питан делает движение бровями — слов не требуется — помощники хватают меня за руки, за плечи, тащат в глубину темного с единст­ венной лампочкой коридора. Лязгает железная дверь-решетка, я _ толчок в спину в каменном высоком пенале, где лишь стоять или сидеть. У стены — каменная ступенька, застланная клеенкой, вслед мне летят мои ботинки, стельки, носки. Снова лязг замка, ефрейтор удаляется, спрятав ключ в карман. Тут ждать прокурора мне будет удобнее, я так понял капитана. Спасибо, товарищ капитан, вас понял. На руке у меня ссадина — след транспортировки в грузовичке, по привычке лезу в карман за платком платка нет. Нет и карманов — вывернуты наизнанку карманы, болтаются наружи. Нелепо, но пугаюсь почему-то этого отсутствия в одежде карманов, привычного ощущения, что там все необходимое для твоей повседневности: платок, расческа деньги документы... ’ ’ Документы! Они у тебя на все случаи жизни: удостоверения справки, грамоты, пропуска — и вот в карманах пусто, ничего ты сидишь голенький. Сейчас, в этот вот момент, чем я могу доказать, 56