Сибирские Огни № 004 - 1990

Отказался я не только от коньяка, но и от вина и даже от пива. Есть мне тоже не хотелось, хотя дастархан нового кандидата удивил бы и гурмана своим изобилием, из коего я позволил себе редчайший деликатес — шейку рака. Что-то не нравилось мне в гостеприимстве ученого и его дру­ зей, настораживала молчаливость его земляков, которые, кажется, совсем не говорили по-русски. Странно, ленинградцы, которые не говорят по-русски! Я поднялся, решительно продел руки в лямки рюкзака, шагнул к двери... В зале ожидания Пулково мне сразу стало спокойнее: скоро дома. Три часа до отправления рейса, столько же в воздухе — и родная Сибирь под ногами! По телевизору показывали репортаж о пребывании на севере, пребывание, как всегда, с супругой, и это вызывало рассуждения. Мой сосед, молодой мужик с сынишкой на коленях, сказал: «Одно­ му можно, значит, с женой, а другие — холостяки, что ли? Обид­ но, поди, мужикам. Пусть бы все ездили, кто с женой, кто с со­ седкой». На парня оглядывались, удивляло не то даже, что он сказал, а то, что никто его не оборвал. Еще недавно начали бы отодвигать­ ся, за милиционером бы сбегали. Двое ветеранов покосились на говоруна, но, нахмурясь, сурово промолчали. На душе у меня без всякой причины вдруг сделалось светло, радостно. Заканчивалась еще одна страница моей жизни, она дол­ го еще останется неперевернутой, незабытой. Я чувствовал в себе молодую отвагу, помолодело, посветлело само время! Объявили посадку на мой рейс. Прощай, Питер. Спасибо тебе за то, что всегда был добр ко мне, щедр по-царски, не обделил новым подарком и на этот раз! Я спустился вниз, стал в хвост очереди. Я не торопился, чтобы не маяться в душных «накопителях», где приходится долго еще стоять в ожидании чего-то. Показалось, на галерее второго этажа мелькнуло знакомое лицо. Захарий! Но как здесь, в аэропорту, мог оказаться мой приятель из благословенной Болгарии? Плащ-болонья с ремнем и погончиками на широких плечах шофера - рейсовика, шляпа под цвет плаща, да нет, что тут делать Захарию? В соседней очереди на регистрацию спинами ко мне стояла шумная компания, слегка подвыпившие ребята то ли встретились в очереди, то ли кого-то провожали: крики, объятия, взрывы смеха. — А Христина-то улетела, — слышу я рядом. — В Стокгольм улетела... Оборачиваюсь, испуганно верчу головой, кто сказал? Балага­ нит компания парней в унтах и лисьих шапках, северяне — со­ вершенно незнакомые лица. Одеты по-зимнему, улетают на свои по- лярки, никого из них я никогда не видел. Поигрывают бедные мои нервишки — почудилось! Зимой подна­ лечь на лыжи, поменьше оглядываться на прошлое, побольше улы- баться-смеяться и вообще на все дурное наплевать и забыть! Наплевал и забыл, а беспокойство осталось. Предчувствие опас­ ности, когда идешь в ночном лесу, вдруг покажется, дышит кто-то за спиной, все ближе... Северяне, подхватив сумки, направляются к выходу. Хлопнула за ними дверь, никто на меня не оглянулся. А ведь только что на душе было так хорошо! Прилечу, день- два на сборы — и, послав к чертям собачьим все на свете, — на охоту. Две недели в палатке, ходить, бродить, мечтать под загадоч­ ный, как вечность, шорох камышей, с солнцем ложиться, вставать с солнцем... Подошла моя очередь. Подаю паспорт, билет. Чиновница в фор­ ме с погонами и пуговицами, глянув в паспорт, окидывает меня профессионально цепким взглядом.