Сибирские Огни № 004 - 1990

— А где болгарин? — спросил я. Про болгарина Захария я спросил потому, что человек в берете, мне показалось, — один из двух ресторанных приятелей Захария, что подсели к нам вчера. Нет, не оглянулся человек в синем берете, исчез в толпе. Показалось. Со мной это бывает, — вдруг явственно услышишь то, что копится в тебе самом, а услышав, испугаешься, не понимая, кто сказал, ведь никого рядом вроде нет и быть не могло. Шел уже шестой час, но я не уходил. Чего ждал, сам не знаю. Ждал: отделится от вновь прибывшей толпы знакомая фигурка, я снова увижу милые конопушки, меня обольет бесхитростно ясный взгляд огромных глаз. Один лишь миг и ничего больше, и я бы по­ верил, что все, что было, было, нет, не пригрезилось, как не грезится мне золотой крестик-распятие, который я чувствую кожей груди. Я его могу потрогать рукой, расстегнув рубашку, полюбоваться тон­ чайшими извивами линий, живым светом крохотных камешков. Проснувшись утром, еще не вставая с постели, я долго разглядывал Распятие, зачем-то показал соседу по номеру. Автобусы подходили и уходили уже с подфарниками, на Нев­ ском копилась синева первых сумерек. Я понимал: все это наивно, смешно даже, много часов околачиваться у подъезда международ­ ной гостиницы в надежде на новую нечаянную встречу. Что я хочу? Еще одно мгновенье? Но что оно даст, что прибавит? Скорее, убавит, и Христина, видимо, поняла это. Поняв, сделала все возможное, что­ бы новой встречи не было. Но — почему? А потому, сударь, что поезд твой ушел и хватит с тебя ночной серенады. В сущности, я был с этим согласен, но неистребима на­ дежда, и, чем она наивнее, тем более властно захватывает меня, и я ходил и ходил по вестибюлям и холлам гостиницы, приглядываясь к толпам вновь приезжающих, перебирая в памяти разные мелочи. — Улетела Христина, — слышу я за спиной голос. — В Сток­ гольм улетела... Опять! Я оглядываюсь: у почтового киоска стоит коротенький человек с аккуратным пробором, одним глазом косится в газету. Не спеша он свертывает газету, шагает прочь. — Подождите! — кричу я. Он делает мне ручкой, исчезает вместе с толпой в дверях. Мне не по себе: что за человек? И как он догадался, кого я ищу, кого надеюсь увидеть в толпе? И на другой день я шатался по этажам гостиницы — просто так. Поднялся на этаж Христины, набравшись храбрости, постучал в дверь ее номера. Никто не отозвался на мой стук. Мой новый сосед, киргиз из города Ош, сильно маялся после вчерашнего «плова», и я предложил ему те восемьдесят граммов, что остались в бутылке от аспирантов. Сосед был геолог, научный со­ трудник, и «плов» устраивали в честь утверждения ВАКом его кан­ дидатской. Он был специалист в области благородных металлов, да­ же полистал передо мной пухлый том машинописи — в доказатель­ ство сего. Не очень понимая, зачем это мне нужно, я показал ему Распятие. Ученый достал из портфеля лупу, долго так и эдак наводил ин­ струмент на крестик. — Прежде всего это не золото, а платина, — сказал он. — Ка­ кая разница? Вопрос, простите, некорректный, — два разных ме­ талла. Считается, что один из них на порядок благороднее, но брил­ лиантики!!! Чистейшая вода! На обеих руках и ногах распятого Хри­ ста четыре камушка. Тут все понятно — бриллианты вместо гвоздей, а пятый? Ах да, пятый под левым соском, это куда воин ударил Спа­ сителя копьем. Так, кажется, в евангельском тексте: пожалев распя­ того, воин прикончил беднягу, чтобы тот поменьше маялся. И брил