Сибирские Огни № 004 - 1990

то, оглядывались на директрису. Она что-то спросила Христину ответив, девушка смутилась, опустила глаза. Понятно, бедняжке давали понять, что напроказничала, приведя без спроса незваного гостя из туземцев. Так было или не так, но если, гости дорогие, вы назначили мне роль туземца, то я сыграю для вас туземца. Широко улыбаясь, ударяю себя кулаком в грудь, представляюсь: Володья! Сибирия! — выручать надо девку. — Казак! _ опять удар в грудь. — У-у-у-у! — вдруг взвываю я и, вскочив яко­ бы на^ коня, изображаю свирепую рожу. В левой руке повод, в правой — шашка, которой делаю круговые движения: — Аллюр три креста!!! Не робей, Христина, не такого уж вахлака ты посадила за стол! Бережно беру руку Христины, целую почтительно. — Гут абенд! Свенска! Русска! Москау! Стокгольм! — провозглашает в ответ директриса и рукой, унизанной кольцами, поднимает что-то крохотное, незначительное, что едва можно разглядеть в ее тонких пальцах. Такое же мизерное поставлено и передо мной. Мы чокнулись с Христиной, она встала, начала говорить что-то, видимо, тост в мою честь. Очень хотелось мне знать, что сказала обо мне Христи­ на, может быть, хорошее, сильно я пожалел, что не удостоил Гос­ подь просветить языками! Снова заговорила чопорная дама, она поднялась на ноги, гово­ рила строго, торжественно. В потоке мягко звучавшего незнакомого языка я уловил, к своему удивлению, «Володья», «Сибирия» и да­ же «казак». Поняла, значит, сообразительная дамочка, не человек с ветра, туземец темный — их гость, а отважный казак, которого полюбила наша Христина! Может, что-то другое лопотала директ­ риса шведская, откуда мне знать? Слушали ее, затаив дыхание, дамочка одна начала промокать маленьким платочком белобрысые глазки. А Христина пододвигала стул свой ко мне ближе. Мы сидели рядом, а шведы о чем-то лопотали, даже заспори­ ли, оглядываясь на нас. Наконец, поднялся единственный безборо­ дый среди мужчин, он надел висевший на спинке стула пиджак, поправил галстук-бабочку, застегнулся на все пуговицы. Повернув­ шись к нам с Христиной, спросил что-то. Христина, вопросительно оглянувшись на меня, кивнула. Я тоже кивнул, ни черта не по­ нимая. Мужчина в галстуке бабочкой время от времени вздымал руки вверх, как будто просил о чем-то большую люстру под потолком. И вдруг осенил нас с Христиной католическим двуперстием! — Амен! — торжественно провозгласил он, и вся компания, сложив руки ладонями вовнутрь, повторила хором: — Амен! С постными лицами все начали креститься, крестилась и чо­ порная начальница, и вдруг одна из женщин прыснула, пытаясь спрятаться за вазой с цветами. За ней другая, третья... Хохотал весь стол, хихикала рядом со мной Христина, пряча лицо у меня под мышкой. Не смеялись лишь мы трое: чопорная дама, безбородый мужчина, судя по галстуку актер, исполнявший какой-то смешной номер, да я, потому что ни хрена не понимал. Рыжий актер снова нараспев говорил что-то, запел даже, за­ столье, как только он, закрыв глаза, умолкал, подхватывало и вторило. Наконец, трижды обмахнув нас с Христиной двуперстием, протянул руку, ему подали тарелку, на которой лежали два колеч­ ка. Хорошенькие такие колечки, одно побольше, другое поменьше, ловко свернутые из фольги. (Еще в начале действа я заметил, как дама-начальница сказала что-то своему соседу, и, обнажив шоко- 44