Сибирские Огни № 004 - 1990

немцами в спортивных куртках, и с фотокамерами, безмятежно ро­ зовыми скандинавами, впрочем, это могли быть англичане или дат­ чане, канадцы или ирландцы, все равно, языка не зная, как спро­ сишь, — кто, откуда, какого звания? Вот еще загадка: как оказался моим приятелем некий болга­ рин, по имени Захарий? Ему вроде неоткуда было взяться рядом со мной, но однажды мы обнаружили его в нашем с Вятичем но­ мере, и было неизвестно, когда и кто его пригласил. По-русски За­ харий говорил хорошо, с незначительным акцентом, похожим на украинский, ловко откупоривал болгарское сухое, вежливо слушал, громко смеялся, незаметно исчезал и вновь возвращался. Кроме того, что он шофер-рейсовик, я ничего о нем не знал. Про свою родину Захарий рассказывал мало: мы, болгары, живем, как цари: виноград — пять левов, сигареты — десять, девочка — двести, однако не отказывался отобедать по моему талону за государ­ ственный счет — такой непосредственный выходец из народа. Именно он, Захарий, сообщил мне, что в завершение конферен­ ции будет банкет с музыкой и танцами, а музыка — хор, и не ка­ кой-то ВИА, а настоящие цыгане из Молдавии. Откуда все это было известно шоферу-иностранцу — загадка, как и такая подроб­ ность, сообщенная им, что писателям разрешено пригласить на бан­ кет друзей и дам. Намек я понял, сказал, что приглашаю его в качестве личного друга, о чем сразу же, честно говоря, забыл. Но не забыл о том сам Захарий и вырос перед нами с Вяти­ чем, когда, побрившись и наодеколонившись, мы появились в холле нашего этажа. — Надо бы пригласительный, — засуетился я. — Сейчас схо­ жу в канцелярию... — Не треба, — открыто, по-рабочему улыбнулся Захарий. — Маю пригласительный. Ну, тем лучше! Несмотря на то, что банкет был «сухой», мы с Захарием не без труда нашли свободный столик, ресторан был по­ лон. Я подошел поздороваться с Романтиком, поцеловать руку его прелестной супруге. — Садитесь так, — посоветовала она мне,— чтобы видеть сце­ ну. — А что покажут? — Покажут такое, что нигде больше не увидишь. Ах, как я завидую жителям столиц, всегда они все знают, все­ гда оказываются там, где что-нибудь «показывают»! Корпус «одуванчиков» из рядов президиума разъехался, на банкете его не было, лишь Вятич бурлил за столиком возле сцены. Он и здесь раздавал интервью, и автографы, его снимали на «сю­ жеты» фотокоры со вспышками, наверное, иностранцы. И вдруг музыка, какая музыка! Я все-таки прозевал момент, когда сцену затопило ало-черно-белым: широченные шаровары, алые рубахи, шали, кофты в талию, цветастые юбки, сапоги бутыл­ ками — цыгане! Бубны, кастаньеты, гитаристы все в шелковых рубахах, и кружилась, кружилась, колоколом вздымая юбки, юная танцовщица, хор пел, убыстряя темп, и все быстрее кружилась пля­ сунья, все выше поднимались кружевные юбочки, вскрикивали ка­ станьеты на ее тонких пальчиках! Кто же тот умница из руководящих «одуванчиков», кто решил попотчевать и нас любимым развлечением былых сословий, сметен­ ных революцией, — цыганским хором?! Товарищ этот, дай ему бог здоровья, обладает хорошим вкусом, как не лишен и чувства юмора... Рыдали гитары, рыдал, клокотал полный страсти голос полно­ грудой солистки, подхватываемый хором, и алым пламенем полы­ хала шаль над головой юной танцовщицы, кофточка у нее была коротенькая, талия невинно обнажалась, смуглая, манящая...