Сибирские Огни № 004 - 1990

лени и молиться. А сегодня, взгляните, ребята, на календарь, се­ годня пятница. На Диксоне работает винно-водочный. Матросы, пра­ внуки, тех матросов, стоят в очереди. За водкой. Весь мокрый от путаной своей речи, нечаянно получившейся импровизированной, я прячу дрожащими пальцами очки в футляр, рассовываю листки ненужного выступления по карманам, но меня останавливает звонкий голос из зала: — Ваше мнение о Солженицыне? Звон карандаша о графин: — При чем тут Солженицын? У нас конференция, а не ин­ тервью. — Добавить три минуты выступающему, пусть ответит. — Мое мнение такое. Если бы меня выбрали самым-самым, то я первым делом извинился бы. Так, мол, и так, каемся, стыдимся, вот ваш паспорт, возвращайтесь. А что: все русские цари, короновавшись, начинали с амнистий и авторитета не теряли. Только я не телеграмму, я бы послал в Америку делегацию — из коллег- писателей, которые требовали «выдворить» коллегу Солженицына, а также тех работников державного спокойствия, которые физически выдворяли Солженицына. Невзирая на чины, я приказал бы, вежливо извинившись за беспокойство, перетаскать обратно чемоданы, а заодно поинтересоваться, как это она, Америка, живет, никого не выдворяет, а, наоборот, привечает всех наших изгнанников. — Вопрос! Можно вопрос? Ваше мнение об однопартийной си­ стеме. Я уже сошел с трибуны, уже направился на свое место, и на­ до бы, надо пропустить мимо ушей каверзный вопрос галерки! Но я остановился, сказал: — Нет, ребята, на этот вопрос отвечать не буду. — Почему? — А потому. Был у меня по этому вопросу разговор с капита- нами-речниками. Хорошие ребята, умные,, все дипломированные специалисты. Потолковали мы, они и говорят: а вот мы сейчас вам камень на шею — и в Карское море. Я обиделся: камень-то зачем? В Карское море без всякого камня: толкни с кормы, пара минут — и готов. На свое место я шел под аплодисменты галерки, а когда сел, Вятич сунул мне свою руку — большая, крепкая ладонь мужика в самой поре. Правда, Вятич пожимал мою руку так, чтобы президиум это­ го видеть не мог, зато очень хорошо видел зал, особенно галерка. Так первый раз в жизни я стал калифом на час, и, когда пос­ ле окончания заседания все повалили на выход, знакомые и незна­ комые поздравляли меня, обнимали, молодые по-свойски хлопали по плечу. — Неплохо у тебя получилось! — сказал Вятич. — Поздрав­ ляю. — Что, — не понял я, — получилось? — С очками, рукописью и вообще... Искал очки ты мастерски. Когда толпа рассеялась, ко мне подошли два незнакомца, креп­ ко пожали руку. — А мы вас ждем, — сказали они. — Поздравить. Очень хо­ рошее выступление. Только надо было говорить все до конца. Оба высокие, одеты с иголочки, один в пиджаке черном в бе­ лую клетку, другой в пиджаке белом в черную клетку. — Надеюсь, вы нас поняли? — спросил тот, что был в пиджа­ ке в черную клетку. — Понял, ребята, — ничего не понял я и бодро пошутил: — Какие наши годы, все у нас впереди!