Сибирские Огни № 004 - 1990

Я впиваюсь в свой текст, но так и не могу отыскать пропавшую первую страницу. — Я только что вернулся из большого путешествия, — вспоми­ наю, к счастью, совет супруги рассказать о Хождении. — Побывал в тундре на полуострове Таймыр, интересовался, как она идет, пере­ стройка... В зале шевеление, галерка явно мне симпатизирует, принимая за туповатого увальня из глубинки. Что ж, вполне приемлемо: шук­ шинский чудик, потешая публику, можно нести что попало. — Я не только в тундре, я и по Карскому морю ходил: рыбал­ ки, полярки, бухта Медуза. — Идет перестройка? — вопрос из зала. — В бухте Медуза? — Тут дело хитрое, ребята. Если поглядеть из самой тундры, то неважно идет. Почти что на месте стоит. А если из столицы и вооб­ ще в мировом масштабе, то идет. И очень даже споро. Все относи­ тельно, читайте Энштейна. — Спасибо! — Смех в зале. — Почитаем. — Конференция наша юбилейная, — приободрясь, продолжаю я. — Хочу рассказать один случай, не очень, может, юбилейный, но к юбилею он тоже имеет отношение, хотя бы то, что все было в текущем юбилейном году, а если точнее — три недели назад. Теплоход наш стоял у причала города Диксон, дело было в два часа дня, в пятницу, как сейчас помню. А почему помню, потому что по пятницам в знаменитом заполярном городе в четырнадцать ноль-ноль открывается винно-водочный. Это известно каждому мо­ ряку Советского Союза, и к четырнадцати ноль-ноль корабли всех румбов спешат к открытию винно-водочного, чтобы занять очередь. И я начал рассказывать быль, свидетелем которой оказался возле винно-водочного на материковом Диксоне. Когда я подошел к магазину, все экипажи уже собрались, очередь, дважды обогнув магазин, круто устремлялась вверх по лестнице на второй этаж. Шум, гвалт, матросские выражения. Вдруг сквозь мужские голоса прорезался женский визг: двое моряков раскачивали за руки — за ноги женщину, раскачав, швырнули вниз. Визжавшее тело, пе­ релетев через перила, шлепнулось об асфальт, замерло трупом. Все, решил я. Отдала концы! Но я плохо знал советскую женщину: сначала у трупа шевель­ нулась рука, потом — нога, наконец, оторвавшись от окровав­ ленного асфальта, — буйна голова. Раздался кровь леденящий визг, убитая вскочила на ноги и, расталкивая мужчин, снова кинулась вверх по лестнице, ведущей к желанной мечте... Зал притих. Бывший Рыжий перешептывался с президиумом, крутил в руках карандаш: не пора ли застучать по графину? — Сами понимаете, быль не юбилейная, — продолжал я. — Можно сказать, немножко грустная, а юбилейное во всем этом то, что семьдесят лет назад матросы штурмовали Зимний, а три недели назад матросы торгового советского флота сбросили со вто­ рого этажа винно-водочного женщину-алкоголичку. Бывший Рыжий поднялся, с праведно - каменным лицом подо­ двинул графин, звук звенящего стекла заставил меня растерянно заоглядываться по сторонам. — Оратор в регламенте! — закричали с галерки. — Пусть го­ ворит. Я неопытный трибун: звон карандаша о графин сбивает меня с мысли, нагоняет панику. Я замолчал, начал лихорадочно соби­ рать свои листки, которые, как на грех, разлетелись по полу. — Пусть говорит! У него еще три минуты, не мешайте. — Ладно, чтобы угодить председателю, я закончу вполне юби­ лейной картинкой. Когда здесь, в Ленинграде, я открываю окно гостиничного номера, то вижу: прямо передо мной крейсер «Авро­ ра». Это очень красиво, величественно. Мне хочется встать на ко