Сибирские Огни № 004 - 1990

Кости, конечно, не рука, на одной фаланге колечко серебряное. Же­ нат был хозяин часов, остальной скелет подальше. — Почему скелет подальше? — А может, поближе, не знаю. Руку с часами оторвало оскол­ ком, видимо. — В Белоруссии пацанва устраивает факельные шествия,— ска­ зал Вятич.— С черепами на шестах. Воткнут свечку в череп, на шест — и пошел. Игра такая у ребят: соберутся и побежали в лес. За черепами. Охотники за черепами. Один поэт даже стихотворение сочинил: внук играл черепом своего деда. В лесах есть поляны, где идешь, а под ногами кости хрусть-хрусть: ребра, позвонки... «Нива», наконец, выбежала из города, резво покатила по лесной загородной трассе. — Ну, все, господа писатели,— облегченно вздохнул Романтик. — Здесь, где мы теперь едем, войны не было: бывшая Финляндия. Предлагаю в связи с этим о чем-нибудь другом. О финской бане, о финском экономическом чуде, о голубоглазых финночках. Мы, рус­ ские, как вороны: все о мертвецах да о черепах, что за мрачная душа славянская! Северянин рассмеялся: — Ехали бы в одной машине четыре француза, они говорили бы, наверное, о женщинах. Японцы — о компьютерах, англичане — о курсе акций, а мы — о войне, тюрьме, дурном правительстве. — А что другое мы видели? — спросил Вятич.— Дурные пра­ вительства, войны, да тюрьмы. У нас, как новый правитель, так и но­ вая война: с народом, соседом, с идейным врагом. А раз война, то и талон, талон, на сахар, на мыло, на водку, на воду и свободу. — Для кого — талон, а для кого — вагон,— усмехнулся Романтик.— Талон для черного народа, вагон — для элиты. Во имя этой подлой арифметики все русские войны, большие и малые, дав­ нишние и не очень, и всегда выигрывает только она, элита. Загадка славянской души? Никакой загадки — мечта вечная о куске колба­ сы, с этой мечтой мы и грядем в светлое будущее. А элита? Элита, простите, всегда жрала в три горла — Юсуповы, Шуваловы, Шере­ метьевы! Посмотрите на их хижины белокаменные в Москве, в Пи­ тере. Могу показать, кто не видел. А цари? Павловское, Петергоф, Царское Село, все это строилось в то время, когда мужик плодился, как вошь, в курной избе под соломой. Вронский для своей содержан­ ки, беглой жены, мог нанять в Италии палаццо, чтобы с полным комфортом заниматься любовью. Скверная, надо сказать, она, элита, несмотря на то, что дала Толстого и Тургенева. Откуда бы ни наби­ ралась, а все та же, все того же традиционно азиатского татаро-мон­ гольского толка: алчность, распутство, узколобость. Столетия про­ держала мужика в рабах, гражданство мужик наш получил лишь после последней войны. Западная элита куда жизнеспособнее, просто умнее: сама работает, воровством-дележкой не занимается, поэтому не стыдится называться по-старому: королями, принцами, маркиза­ ми и баронами. — Генерал-губернатор! Ваше превосходительство — это же зву­ чит! — засмеялся Северянин. — В детстве я мечтал сам выйти в вы­ сокие круги, и, знаете, кем хотел стать? Инспектором! Приезжаешь — весь город перед тобой навытяжку, женщины — в обморок. Лю­ дей сортируешь, как тыквенные семечки... Солнечное проехали, Комарове, что-то еще. Вдруг пахнет в сало­ не сосновой смолой, сквозь вековые кроны засинеет вдали Финский залив. Маленькие чистые бывшие финские города, отобранные нами у соседей в той самой войне, с которой сын нашей квартирной хозяйки вернулся с отмороженными руками и ногами. И вдруг с тоской по­ думалось, а есть ли хоть клочок земли, где бы, волей железной на­ чатая, она не пировала, проклятая?