Сибирские Огни № 004 - 1990

Теперь расскажу вам то, что я слышал от старых людей. В старые времена был Тёрбёт, Ойротский хан, который владел четырьмя племенами. Это было тогда, когда 60 тысяч телеутов Золотой орды жили между собой в мире. После этого произошел между этими четырьмя племенами раздор, и они стали между собой воевать. Вследствие этого Ойротский хан удалился во владения Кункерского хана. Остав­ шиеся после него султаны и мурзы, собравши каждый подвластных себе людей, переко­ чевали в разные земли, ища для себя спокойного места. Оставшаяся от них небольшая часть народа жила по обеим сторонам Иртыша. Телеуты же жили по обеим сторонам реки Ак-Умара (Оби), но и они не стали жить между собой в мире. От постоянных войн и число их весьма уменьшилось. Вследствие этого их постоянно тревожили, с одной сто­ роны, монголы, предводительствуемые Чадаком, а с другой — «черные киргизы» (кара- казак). Тогда телеуты, предводительствуемые Мамымгом и Балыком, пришли в Кузнецк и просили начальника города (терё-бий), говоря: «Мы желаем платить дань белому ца­ рю, чтобы под его покровительством жить в этой земле». Тогда был мой предок Сеперек, сын Чебелека. От него произошли Чевалковы, живущие теперь в Улале и в Бачате. Отец мой родился в Бачате. Его родители и братья переселились в местечко Карасу (теперь село Карасук), недалеко от города Бийска. Отец мой был тогда десяти лет. Их было 5 братьев: старший Калан, моложе его Егор, моложе Егора мой отец Андраш, моложе этого Устепко, за ним Ярас. Отец их Клемеш, а мать Кеелешь. Я родился, когда они жили в Карасуке. Оттуда родители мои, когда мне было 7 лет, переселились в Улалу1. Там вместе с нашим было всего 4 двора. Спустя два года в Улалу переселился некто Афанасий Коншин с женой и тремя сыновьями. Они были мещане. У этого мещанина младший сын был Иаков, мой ровесник. С Иаковом я вместе играл и учился русскому языку. Он, по обыкновению своему, дома пред принятием пищи молился, обратившись в передний угол. Также молился и после принятия пищи. Удивляясь этому, я спросил Иа­ кова: «Зачем ты молишься пред принятием пищи и после принятия?». Он ответил: «Пред принятием пищи мы у Бога просим благословения, а поевши, благодарим Бога». Услы­ шавши это и видя такой богоприятный обычай, я осудил свои обычаи и сказал сам себе: «Ты, когда хочешь есть, не просишь благословения Божия и, когда наешься, не поблаго­ даришь Бога. Наешься и отойдешь, подобно псу; не чтишь Бога, дающего тебе пищу». Я скорбел в душе, что таковая вера наша нехороша. Тогда мне было 9 лет. Еще однажды мы пошли с Иаковом вдвоем, где находился их пчельник. Поиграв­ ши, мы легли на спину вверх лицом и смотрели на небо. Я спросил Иакова: «Что там есть на небе?» Иаков сказал: «Там есть Бог». Я спросил его: «А как имя этого Бога?» Иаков ответил: «Иисус Христос. Он создал всех людей, какие есть на земле, разного ро­ да скот, зверей и птиц. Теперь Он находится на небесах». Я спросил: «А этот Бог видит ли нас оттуда?» Иаков ответил: «Он видит и нас и всё, что мы делаем днем и ночью. Кто Ему молится, Он тех любит, а кто не молится, тех не любит». Затем я еще спросил: «А что Он сделает с теми людьми, которых не любит?» Он сказал: «Я слышал от матери моей, что тех людей, которых Он не любит, Он пошлет в огонь и тьму». После этого я стал скорбеть в душе и осуждать сам себя. Когда родители мои кам­ лали (шаманили, приносили жертву) и если в это время заходил кто-нибудь из русских, мне становилось стыдно перед ними. Когда отец мой посылал меня пасти коров, то я иногда поднимался на Тугаю (Утту-Кая) и, вставши на камень, на котором рос бадан (трава, которая употребляется вместо чая), и обратившись лицом к востоку, кланялся, произнося имя Иисуса Христа. Так я кланялся, какие же молитвы следует произносить, не знал, но только повторял многократно: «Боже, Иисусе Христе, не оставь меня, возьми меня к Себе». Дети мои! Теперь издалека мне это место кажется прекрасным, и до сих пор оно не изглаживается из памяти моей. Припоминаю еще: в один день я пришел к товарищу своему Иакову. Сижу у них, и вот входят к ним два человека в черных одеждах, на головах шапки с накрышкой. Я, увидевши их, хотел бежать, но один из них остановил меня, посадил возле себя и дал мне пирожок с красной смородиной. Я сижу и думаю: есть или не есть? Он, погладивши меня по голове, спросил: «Как твое имя?» «Киприан»,— ответил я. Он сказал: «Я тебе расскажу одну повесть, а ты сиди да хорошенько слушай». После этого, положивши мне на плечо руку, он сказал: «В старые времена был большой кам Киприан. Он уходил на горы, чтобы изучать там бесовское ученье и чернокнижие. Изучивши все это, он мог делать, что хотел, но только не мог бесовскими чарами одолеть одной крещеной девицы 1 Теперь — Горно-Алтайск.