Сибирские Огни № 004 - 1990

— Русские дети и те быстрее усваивают эвенкийскую речь—искренне огорчалась Ва­ лентина Александровна, и мне нетрудно бы­ ло понять ее настроение. А в поселке Носок, расположенном в низовьях Енисея, прямо у ворот Карского моря, я провел небольшой эксперимент: попросил в местной школе-ин­ тернате познакомить меня с лучшим учени. ком-десятиклассником. Выбор пал на Юру Яптунэ, ненца. — Сможешь написать у меня в блокноте хоть одну фразу по-ненецки? — спросил его я. Он долго соображал, усиленно морщил лоб, а затем отложил огорченно ручку в сторону. — Нет, не смогу... У нас родной язык лишь до третьего класса учат. Потом — за­ бывается. Выходит, не один Витя Порбин не знает языка своей матери! Да и откуда его бу­ дут знать аборигены Севера, оторванные с детства от семей, если в Красноярском крае только эвенки и ненцы имеют свои буква­ ри! Даже у долган, самой многочисленной народности Таймыра, его до сих пор нет. Выпустили, правда, в начале восьмидесятых на ротапринте что-то похожее на учебник, но без восторга берут его в руки дети. Очень уж проигрывает он красивым и кра­ сочным столичным изданиям! А у нганасан, селькупов, кетов, энцев, как и века назад, письменности нет... Уже и местные власти, похоже, смири­ лись с этим и ждут, когда северные языки станут вроде такой же достопримечатель­ ности для туристов, как бубен шамана, другие ритуальные побрякушки. Во всяком случае не нашли мы общего языка с заме­ стителем председателя Таймырского окрис­ полкома Д. Дудниковым, убеждавшим ме­ ня, что рано или поздно, а все языки на полуострове все равно отомрут, останется один русский. И нечего, мол, зря огород го- родить... Да, слияние наций неизбежно, кто тут спорит, но ведь слияние через расцвет их, а не угасание! Но даже на здании окруж­ ного исполкома в Дудинке, в столице авто­ номного округа — значится только одна надпись: на русском языке. Хотя официаль­ ное его название —Долгано-Ненецкий... — Ну знаете,— не выдержал Дмитрий Сергеевич,— какой вы, право, националист! Так каждая народность на Таймыре заявит о своих правах! Напишешь по-русски — никто не обидится. А так — сразу недоволь­ ство: а на моем языке где? Удобное это пугало — национализм. Еще лет пять назад срабатывало безотказно. Ведь за него могла сойти любая акция: и по защите родной культуры, и просто эко­ логический протест. Не потому ли исчезли в обеих окружных газетах даже специаль­ ные полосы на национальных языках, а в штатах их редакций и днем с огнем не най­ дешь работников, говорящих на них? Не потому ли некоторые писатели, выступаю­ щие в защиту родной речи и национальных традиций, стали не особенно желанными гостями в округах? Что же касается национализма, то для него не нужно знания родного языка! Не­ давно в оленеводческий совхоз на Таймыре привезли из округа директора-долгана — хорошего специалиста, опытного хозяйст­ венника. Однако немногословные и хмурые с виду пастухи-ненцы неожиданно взбунто­ вались: дали от ворот поворот новому руко­ водителю. А взамен пригласили своего, ме­ стного. Хоть и неопытный, и трудно сказать, как у него пойдут дела, зато—свой, ненец. При чем же тут язык? А на тех же танцах в поселковых клубах: в одном углу долганы, в другом — нганаса­ ны... И ни-ни, чтобы сделать хоть шаг на­ встречу друг другу. Будто черта между ни­ ми какая-то проведена. А ведь все они — прошедшие государст­ венные интернаты, дошкольные учреждения, где и общение, и преподавание — только на русском языке. Значит, не это, а что-то дру­ гое толкает людей к национальной ограни­ ченности, к своим «корням»? Значит, даже интернаты пока еще бессильны вытравить до конца в детских душах «зов предков»? — Ежедневно у нас «в бегах» до десятка учеников,— рассказывал мне директор Ду- динкинской санаторной школы-интерната № 1 В. Феоктистов.— И знаете, где мы их находим? В аэропорту! Сидят там и ждут, в надежде встретить кого-нибудь из знако­ мых, с родного поселка. И в Эвенкии, в Туре: как только начнет припекать по-весеннему солнышко, так сра­ зу негде яблоку упасть от мальчишек на крыше одноэтажной интернатовской столо­ вой. Смотрят оттуда на синеющую на гори­ зонте тайгу, на такую заманчивую речную излучину. Потом тоже ударяются «в бега». — Поначалу мы противились этому,— признавалась мне директор интерната Г. Семенова.— Боязно все же. А потом — уступили ребятам. Начали даже выдавать беглецам «сухой» паек. Куда девать ее — эту тягу к отцовским промыслам? Отвоевали затем у близлежащего совхоза охотничий участок, приобрели снаряжение. Под предводительством учителя физкульту­ ры В. Волкова построили там избушку, ста­ ли уходить ребята зимой на месячную прак­ тику. А в прошлом году принесли в интер­ нат и первую охотничью добычу: два собо­ ля и пять белок. Но все-таки это — счастливое исключе­ ние, а чаще ребят не понимают. И учат на­ сильно — то слесарному делу, а то и хорео­ графии. Да мало ли еще какие там «идеи» приходят в головы окружного и краевого начальства! Зато с каждым годом трево­ жатся обеспокоенные оленеводы, охотники, рыбаки: возвращаясь на летние каникулы в тундру, дети чувствуют себя беспомощны­ ми. И уже вовсе не благодеянием оборачи­ ваются тогда государственные интернаты. Да, число больничных коек на Севере ве­ лико. Но если брать конечный результат, то заболеваемость туберкулезом среди мест­ ного населения по-прежнему находится на угрожающем уровне. Почему? И почему детская смертность среди аборигенов в два- три раза выше, чем в среднем по краю и по стране? — Койки-то в райбольницах, а люди — в тундре,— так прокомментировал мне эту ситуацию главный врач Таймырской окруж­ ной больницы М. Комиссаров,— Мы сдела­ ли шаг назад даже по сравнению с тридца­ тыми годами. Укрупнили сгоряча поселки, упразднили «красные» чумы, и оставили оленевода в тундре даже без элементарной фельдшерской помощи.