Сибирские Огни № 004 - 1990

— Губа не дура — рассмеялись на это в ответ в Дудинке, в окружном комитете пар­ тии.—Знают, что выбирать... «Полярный» — это шесть с половиной тонн ежедневного молока, на «Октябрьском» — самая боль­ шая в округе звероферма, да и госпромхоз «Таймырский» — тоже высокорентабельное предприятие. А кто же будет брать на бук­ сир остальные? — Нам хотя бы два процента от тех средств, которые Норильский комбинат пе­ речисляет ежегодно в госбюджет,— с на­ деждой сказал мне А. Стародубцев, второй секретарь окружкома партии.— Золотым стал бы округ! Правда, потом он спохватился: — Но не деньгами, конечно! Материалы, люди, техника — вот, что нам нужно. А все это есть в Норильске, да и у других министерств и ведомств, работающих на Таймыре. Такая вот сложилась ситуация: реальные рычаги власти на полуострове у «пришельцев», а беды и проблемы, в основ­ ном, в столице округа, в старой Дудинке. На Таймыре катастрофически недостает школ, больниц, производственных помеще­ ний, а бюджетных ассигнований в ряде слу­ чаев хватает лишь на выплату людям зара­ ботной платы. Озабоченность создавшимся положением стала ощущаться и в краевом комитете пар­ тии. Не уделял он, надо прямо сказать, вни­ мания окружным проблемам. Сейчас, похо­ же, взялся всерьез. Нужно посоветоваться с населением полуострова, считают в крайко­ ме, и перенести центр автономного округа из Дудинки в Норильск. Только от нориль- чан могут получить хоть какую-то помощь сейчас таймырские кочевники — рыбаки и оленеводы. Но это возможно лишь тогда, когда на всем полуострове будет один хо­ зяин. И не важно, в каком даже городе расположится столица автономного округа — в Дудинке или Норильске. Важно, чтобы голос людей, живущих здесь испокон веков, был наконец услышан. ПРОЩАЙ, ОРУЖИЕ! После свадьбы Татьяна сказала мужу: — Собирайся, Миша... Пойдем на охоту! Жива у нее эта тяга — к пушному про­ мыслу. Да оно и понятно: росла ведь не где- нибудь, а в семье известного эвенкийского охотничьего рода Чапогир. Михаил Каплин, ее муж, тоже эвенк, но воспитывался в ин­ тернате. Заключили молодожены с совхозом дого­ вор, получили «тозовки». И отправились сентябрьским утром вдоль таежной речушки Нидым, где оставались в верховьях свобод­ ные угодья. Там занялась Татьяна извечным женским делом: наводила в охотничьей из­ бушке порядок, готовила еду. А Михаил уходил в тайгу. Но шла неделя, вторая, а что-то ни с чем возвращался каждый раз добытчик из леса. Не выдержала хозяйка. — Знаешь, Миша,— сказала она,— го­ товь-ка лучше обед, а в лес я схожу сама... Вернувшись через несколько часов обрат­ но, бросила под ноги удивленному мужу па­ ру золотистых соболей... С той поры у них так и повелось: не при­ трагивался больше к оружию Михаил Кап- лин, а лишь кашеварил. На охоту ходила Татьяна. Поначалу, правда, пыталась она научить было мужа «читать» тайгу, но по­ том махнула огорченно рукой. Не понять человеку, выросшему в интернате, охотничь­ его «языка»! Лежит, например, жердочка вдоль дороги, а на ней три зарубки. Что это значит? А то, что три дня надо идти охот­ нику до богатого зверем места. Или вот еще одна Татьянина примета: встретилось на тропе обломанное деревце, а поперек него — жердь, прислоненная к пню. Не торопись, значит, охотник, путь далее опасен, будь осторожен... Утерян теперь этот «язык» не для одного Михаила Каплина. Большинство молодых эвенков с трудом ориентируются в зеленом «доме». Почему же распрощались они с ору­ жием—древнейшим промыслом своих пред­ ков? Чем занимаются коренные народности Севера, если даже в этом поселке, в получа­ се езды от окружного центра, они ушли со своих охотничьих угодий? — Из семидесяти наших кадровых охот­ ников,— рассказывал мне главный бухгал­ тер совхоза «Нидымский» В. Рудичкин,— только три эвенка. А ведь охота для северян — не развлече­ ние. Это их корни, их способ существова­ ния. Подруби эти корни, и потеряется народ, рассыплется, как бусинки по снегу. То же самое видел я не только в Эвен­ кии, но и на Таймыре. В отстреле диких оленей, идущих осенью на юг через реку Пясину, участвуют, в основном, работники... Норильского горнометаллургического ком­ бината. Берут на это время отпуск, и на от­ стрел — на заработок. А ведь еще лет пят­ надцать назад и здесь обходились одними местными жителями — долганами, нгана­ санами... Руководство госпромхоза «Таймырский» объясняет это одним: русские охотники на­ дежнее, они никогда не сорвут план. — У нас теперь из пятисот охотников только каждый пятый из коренных,— гово­ рил мне главный охотовед хозяйства В. Бо­ лонин.— В прошлом году мы отстреляли 50 тысяч оленей, разве это под силу для дол­ ган или нганасан? Вроде бы логично рассуждал Владимир Дмитриевич, но только на первый взгляд. Есть в госпромхозе «Таймырском» единст­ венная национальная бригада охотников Б. Елогиря. Так вот, отстреляв на реке 700 —800 оленей, вдвое меньше, чем наемная бригада, она снимается с места и сворачи­ вает промысел. И никакие уговоры началь­ ства на нее не действуют! — Правы елогиревские охотники, правы! — горячо откликнулся на мой рассказ вто­ рой секретарь Таймырского окружкома пар­ тии А. Стародубцев.— Стрелять-то мы оле­ ней стреляем, а как используем? Одно мясо, да и то не полностью. Вот и не выдержива­ ет психика у людей... У коренных народностей Севера она, дей­ ствительно, не выдерживает. Взять тех же эвенкийских охотников — добывая пушни­ ну, они не видят в этом для себя особого смысла. За первоклассную соболиную шкур­ ку сдатчик получает в среднем от государ­ ства 80—85 рублей, но сколько тайги надо исходить, чтобы выследить и добыть зверя! Потому даже самые удачливые и опытные охотники в Эвенкии добывают за сезон