Сибирские Огни № 003 - 1990

внимании, пошел дальше: — Пещер свободных в то время хватало. Они и поселились в одной из них. И вдруг Ева первый раз в жизни захотела есть. «Агдам! — надула она губки.— Я есть хочу!» А у Агдама у самого давно уже сосало под ложечкой. Только он не знал, как это называется. Женщины, они быстрей соображают. «Есть! Есть!» — обрадовался Агдам, что понял смысл сказанного Евой. «Но ведь есть — значит что-то жевать, — сделал новое открытие Агдам. — А что жевать?» «А мне какое дело, — прочтя мысли Агдама ^на расстоянии, закричала Ева на всю пещеру.— Ты мой муж. Думай!» — Ишь, стервы, все они такие! — подал голос Сорокопят, чтобы Лебедев знал: он здесь, слушает его. А значит, уважает. Раньше Ви­ кентий уходил из раздевалки, когда Лебедев начинал свои истории. Лебедев понял, улыбнулся ему. И продолжал рассказывать. — Агдаму раньше как-то не приходилось думать. За него ду­ мал господь. И поэтому мозги Агдама не могли сразу выдать ответ. Но постепенно мозги его светлели, и не прошло и миллиона лет, как он, счастливый, воскликнул: «Эврика! Ева, нашел!» «Что нашел, Агдамчик? Давай!» — протянула Ева руки. Она решила, что уже можно есть. «Да нет, Ева,— глубокомысленно изрек Агдам,— до это­ го еще далеко. Но я понял, как это сделать». «Фи! — опустилась Ева на подстилку из папоротника.— Долго же ты думаешь, муже­ нек!» Не обращая на нее внимания, повзрослевший Агдам вышел из пещеры и направился в лес. В то время еще не существовало Красной книги и зверей в лесу было видимо-невидимо. Едва он протянул ру­ ку, как тут же в ней оказался заяц. «Какое счастье! — пропищал заяц.— Я буду первым съеден человеком. Жаль, мама не узнает!» Ударив его о ствол бамбука, Агдам тут же освежевал тушку, выпот­ рошил ее и понес Еве. «На, милая, ешь», — протянул он ей зайца. Ева от радости закружилась вокруг Агдама, заверещала, как птичка божия, и опустилась у ног кормильца. «Ням-ням! Ням-ням!» — то есть пища, пища, восклицала она, тщательно пережевывая сочные ку­ сочки зайчатины. Косточки Ева любезно отдавала Агдаму. На следующий день Агдам из пещеры уже не выходил. Он прос­ то высовывал из пещеры руку наружу, и в ней оказывался заяц. «Не жизнь — а малина! — улыбалась Ева, играя разноцветными камуш­ ками.— И чего мы раньше не слиняли из этого рая!» Она посвежела, округлилась. И запросы ее со временем стали шире. «Тебе не надое- ко кормить меня зайцами,— заявила она как-то Агдаму.— Ты что, хочешь, чтобы я желудок испортила? Почему бы тебе не принести в пещеру мамонта? Или я не достойна такого деликатеса?» «Вот нуд­ ная баба! — ругался Агдам.— И надо мне было вкусить этот запрет­ ный плод. То ли дело было в раю — ни забот, ни волнений. А те­ перь думай. И не разведешься — в единственном экземпляре». — Да, хреново, когда одна-единственная баба на весь свет,— вздохнул Мамалыгин. Лебедев улыбнулся, но рассказ не прервал. — И вот, значит, взял Агдам каменный топор и потопал в лес добывать Еве мамонта. Но не успел он отойти от пещеры и десяти шагов, как услышал рядом чей-то голос: «Куда путь держишь, доб­ рый человек?» — Пригляделся — мамонт. Лохматый, огромный, как гора. Агдам затрепетал от страха и чуть было не выронил топор. Но тут же взял себя в руки. «Брожу вот от нечего делать,— улыбнулся он мамонту.— В пещере-то много ли высидишь». «Ай врешь, добрый человек,— стал стыдить его мамонт.— Нас, мамонтов, на мякине не проведешь. На охоту ты вышел, на охоту. Не попадись я тебе, не ви­ дать бы твоей Еве мамонтятины, как своих ушей. Разве в одиночку на мамонта ходят. Да ладно уж, пожалею я вас. Нам, мамонтам, еще далеко до вымирания, а вы только жить на земле начинаете. Бей меня, добрый человек, бей! Мне давно жить надоело». И Агдам