Сибирские Огни № 003 - 1990

— Веселей! — подбадривает бригаду Лебедев. И мужики бодрятся. Если записать звуки, которые вырываются из их глоток, а потом прослушать, то можно подумать, что эти звуки издают машины, работающие на сжатом воздухе. И лишь Колька Еремин беззвучен. Кажется, что он не вдыхает и не выдыхает воз­ дух. — Ты живой? — спрашивает его Лебедев. — Живой,— отвечает Колька. Походка у него решительная, чуть согнутая — будто идет в атаку. Колька пришел в бригаду после службы в армии. Служил в Аф­ ганистане. Имеет боевые награды. А перед самым призывом он столь­ ко шума наделал в городе своим письмом в газету. Кольке было пятнадцать лет, когда его родители погибли в авто­ дорожной катастрофе. Остался он с бабкой. Жили плохо. То, что ему платили за родителей, им не хватало. Бабка пенсию не получала. Когда ему исполнилось шестнадцать лет и он получил паспорт, ре­ шил устроиться на работу. Пришел на один завод — не берут. При­ шел на другой — от ворот поворот. А на третьем — и разговаривать не стали. О чем с пацаном говорить. И только на овощной базе по­ жалели: взяли перебирать овощи. Работал наравне со взрослыми, по восемь часов, а получал вдвое меньше. Первые месяцы думал, что так и надо. А потом, когда увидел в ведомости заработки тех, с кем он вместе работал, задумался: а почему так? — А ты в расчетную группу сходи, поинтересуйся,— посове­ товали мужики, хотя знали, в чем дело. — Что заработал, то и получил,— ответили ему в расчетной группе.— Вот наряды — смотри.— Колька глядь в них, — а там половины работы не записано. Одна из женщин подсказала ему: «Обманывает тебя кладовщик. Пацан, мол. Не разберется, что к че­ му. А часть твоей работы записывает себе, вроде как после основной работы делал». На кладовщика Сидоркина это было похоже. С утра до вечера у него в складе толклись какие-то подозрительные люди, о чем-то шептались, а потом уходили с полными сумками. А Сидоркин к концу дня оказывался пьяным. Следующая получка у Кольки была такой же — вполовину меньше, чем у всех. И тогда он пошел к Сидоркину. — Чево?! — взревел тот.— Тебя принял на работу с нарушени­ ем трудового законодательства, а ты еще недоволен! Больше мо­ жешь не приходить! Получи расчет — и к чертовой бабушке! Мне детский сад не нужен! На этом Колькина трудовая деятельность на овощной базе за­ кончилась. А дома его ждали еще большие неприятности. Оказывает­ ся, они с бабкой жили в ведомственной квартире. И пока его не было дома, к ним с завода приходила комиссия во главе с заместителем ди­ ректора Пироговым, который раньше, когда были живы мать с от­ цом, бывал у них в гостях. Правда, у него тогда должность была по­ ниже. Пирогов сказал бабке, чтобы она в недельный срок освободила квартиру и переехала со своим внуком в барак, который был постро­ ен еще до войны и давным-давно подлежал сносу. Бабку Колька за­ стал плачущей. — Что же нам делать, внучек? — вытирала она платком слезы. — А ниче! — решил Колька стоять насмерть.— Никуда мы не поедем отсюда! Не имеют права! Через неделю у них отключили свет, потом перекрыли воду, а еще чуть позже не стало газа. Пирогов объявил им войну не на жизнь, а на смерть. Но тут Ескоре пришла Кольке повестка в армию. Вот тогда-то он и написал письмо в газету. «Дорогая редакция! В кармане у меня лежит повестка. Через две недели я должен явиться в военкомат. И мне очень захотелось в эти оставшиеся дни на гражданке высказать через вашу газету кое- какие свои мысли, поделиться своими сомнениями».