Сибирские Огни № 003 - 1990

псжелало начальство. Хотя он до этого пять лет, как и Лебедев с Се­ ливановым, отмантулил аппаратчиком на вредной работе. «А чего тебе,— убеждал его заместитель директора по кадрам,— все не во вредном цехе будешь ожидать квартиру. Да и где тебе во вредном це­ хе найти не вредную работу». Как будто на заводе нет других цехов и надо обязательно идти в грузчики. Людей у них, видите ли, не хва­ тает в транспортном цехе. Пьяниц повыгоняли, а трезвенники не идут. Вот и нашли крайних — его, Лебедева да Селиванова. Кварти­ рами всем рты позатыкали. Сверстники Мамалыгина давно получили квартиры, а он вот в свое время дурака свалял — уехал на всесоюзную ударную стройку по призыву комсомола. О нем тогда писали в заводской многотираж­ ке, ставили в пример другим. Но те, другие, ноль внимания на все эти призывы и продолжали работать у своих станков. А Мамалыгин, закончив одну стройку, поехал на другую, потом на третью. И лишь через десять лет вернулся на родной завод. С чем уехал, с тем и при­ ехал — ни кола, ни двора. — Ку что, путешественник,— смеялись над ним товарищи.— Высунулся! А на одном месте и камень обрастает. Пошел Мамалыгин в райком комсомола, думал, помогут с жиль­ ем. Ведь по их же призыву он умчался тогда на край света строить светлое будущее. «Вот бы и жил там,— сказали ему в райкоме.— А квартиры мы не даем и помочь ничем не можем». Покрутился, по­ вертелся Мамалыгин — делать нечего. Купил развалюху в Нахалов­ ке, прописался и пришел на завод. Тогда-то ему и посоветовали дру­ зья пойти на вредную работу за квартиру. Но вот нужный срок отра­ ботан, а квартиры все нет — райисполком, говорят, пока не выделя­ ет. И шуметь нельзя — договор-то не имеет юридической силы. Комсомольский вожак Артюхов, который провожал его когда-то на стройку под гром оркестра, стал парторгом завода, все призыва­ ет: «Вперед! Поднажмем! Выполним!» Увидев как-то Мамалыгина, он засмущался и отвел в сторону взгляд, будто не узнал его. До пятидесяти лет Мамалыгин усталости не чувствовал. А как перевалило за пятьдесят — тяжко стало, тем паче в грузчиках. — А ты вот так бери,— учит его Селиванов, забросив мешок на плечо, а другой взяв под мышку, как куклу. Ему кажется, что и дру­ гие так могут. — Как брать — я знаю,— говорит Мамалыгин.— Ты бы мне силенок своих подкинул. — Силенки — не кровь, не перельешь,— кричит ему Селиванов. Когда Селиванов с грузом, то его кособокость незаметна. Груз выравнивает плечи. Но вот он освобождается от мешка — и они сно­ ва в прежнем положении: одно ниже другого. — Тебе без груза никак нельзя,— смеется Мамалыгин.— Ты с грузом становишься стройным. А я, наоборот, осенние листья! В конце Мамалыгину будет легче. В конце бригада устанет и тогда бригадир поставит двух человек в вагоне подавать мешки на плечи тем, кто посильнее и помоложе. Когда груз тяжелый, во время работы много не поговоришь: ЕО-первых, собьешь дыхание — и лови его потом опять, а во-вторых, каждый заинтересован быстрей разгрузить вагон — и тут уж не до разговоров. Соль лезет за воротник, за пазуху — щиплет, раздражает тело — не хочешь да будешь бегать. «Хорошо бы в трусах работать, — думает бывший учитель Аксе­ нов.— Или хотя бы по пояс раздеться. Сейчас бы окатил себя из шланга — и опять свеженький. Но в трусах неудобно — не на пляже ведь, да и кладовщица в складе. А вот по пояс раздеться можно, но первому это сделать как-то неприлично». Лицо у Аксенова красное, на лопатках рубаха — хоть выжи­ май. Когда он бежит по трапу, то трап под ним — волнами, волнами.