Сибирские Огни № 003 - 1990

— Дочка мой... Мучился, мучился, никак не помирал... Я повернулся и побежал. Домой ли или еще куда — больше ничего не помню. А вскоре произошла и такая встреча. В школу к нам пришли два калмычонка. Во время какого-то урока раскрылась дверь, и они вошли в класс. Ребятишки были в своих обычных лохматых шубах и приблизительно нашего возраста. Класс выжидательно притих. Растерялась и наша старая учительница Анна Константиновна. А калмычата подошли и протя­ нули к ней руки. — Мы хотим кушать,— сказал один. — Мы хотим кушать,— слабым голоском, словно эхо, повторил другой. — Ребята,— обратилась к классу учительница,— может быть, у кого-нибудь, что-нибудь... а? Кто-то из девчонок поднес калмычатам две вареных картошки, а кто-то отдал кусочек ржаного пирожка. Они поделили все поровну, проглотили, не жуя, подождали маленько. Но еды больше ни у кого не оказалось. Они постояли и ушли, тихо прикрыв за собою дверь. Потом они стали приходить в школу каждую неделю, но в класс больше не заходили, а ожидали в коридоре перемены, и мы отдавали им все, что удавалось принести из дома. Они уже не съедали наши жалкие подачки — сухари и вареные картофелины — тут же, а складывали в сумку и уносили с собой. — Там есть еще ребятишки,— объясняли они и показывали в сторону своего жилища. Калмычата хорошо говорили по-русски, рассказывали, что у себя на родине ходили в русскую школу. Мне кажется, вначале мы не питали к ним никаких других чувств, кроме простой человеческой жалости. Но постепенно отчуж­ дение стало проходить. Да, может, и впрямь, предатели — взрос­ лые,— рассуждали мы,— но не эти же мальчишки. Дети вообще сближаются между собой быстрее и понимают друг друга лучше, чем их родители. Но странное дело: сами ребята гово­ рили о своих сородичах всегда плохо и даже не хотели называться своими калмыцкими именами. Один назвался Колею, другой — Васей. Ну, мы их так и стали звать. Коля был постарше и покрепче, а Вася — одна тень, а не человек. Идет, идет, и падает, споткнувшись на ровном месте. Однажды самый отчаянный из нас — Ванька Гайдабура начал уговаривать нас посетить жилище калмыков. Признаться, мы еще немножко робели, да и Коля с Васей, когда узнали, не проявили особого гостеприимства: — У нас шибко плохо,— сказал Коля. — Шибко-шибко плохо,— эхом повторил Вася. Но Ванька все-таки уговорил, и человек пять пацанов из нашего класса решились. То, что мы увидели в бывшем свинарнике, ошеломило даже нас, успевших и горя хлебнуть, и наглядеться всякого. Я и теперь не могу об этом вспоминать без содрогания. Представьте большое помещение с низким потолком и крохот­ ными окошками. Даже днем полумрак; чадят едким дымом две растрескавшиеся глинобитные печки, которые почти не дают тепла, поскольку слеплены как попало, без всяких там «колодцев» и «колен», — тепло вместе с дымом выходит напрямую. Холодно, сыро. На полу липкая грязь, и вонь такая, что некото­ рых из нас, вошедших со свежего воздуха, слегка подташнивало.