Сибирские Огни № 003 - 1990

Все эти россказни необычайно разжигали наше любопытство, но пойти к калмыкам мы, естественно, боялись, а сами они нигде в де­ ревне не появлялись. Им возили какую-то пищу, какое-то топливо, и мы лишь издали могли наблюдать, как беспрерывно дымили над бывшим свинарником две трубы, да изредка выползало наружу заку­ танное в шубные лохмотья существо — нагрести в ведро снегу, что­ бы натопить из него воды, или же «до ветру». Другим препятствием для общения с калмыками, кроме страш­ ных слухов, был тот самый начальник в черной борчатке. Он, правда, жил в райцентре, так как опекал не только «наших» переселенцев, а и живущих в других селах, но к нам наведывался часто, бывал и в конторе, о чем-то хлопотал и даже выступал, говорят, на колхозных собраниях. Он почему-то всячески старался, чтобы сельчане не об­ щались с переселенцами. Кажется, он считался у них даже не на­ чальником, а точнее сказать — надзирателем. Это был молодой калмык, по-своему красивый, злой и резкий. А время шло, о переселенцах вроде бы стали забывать, но ближе к весне снова поползли тревожные слухи. Будто калмыки мрут с го­ лоду, как мухи, а поскольку рыть могилы нет у них сил, то трупы заворачивают в войлочные потники и зарывают на кладбище прямо в снег. Будто в соседнем селе Андреевке калмыки увели корову у оди­ нокой старухи, которая жила на самом краю села. Зашли ночью во двор, избяную дверь приперли колом, вывели из сарая корову и уш­ ли. Старуха все видела в окно; когда воры ушли, она подняла шум, разбудила соседей, которые освободили старуху из заперти, подня­ ли все село. Мужики, какие были, повскакивали на коней и догнали воров с коровою уже далеко за селом. Над калмыками учинили самосуд, их так избили, что один из них, старик, умер на месте. При­ езжал, будто, их начальник, разбирался и решил замять дело, в суд не подавать,— говорят, больше опасался за свою репутацию: ведь ЧП произошло по вине калмыков. А однажды я сам стал свидетелем страшной сцены, которую мне, сколько жить буду, никогда не позабыть. Не помню зачем занес­ ло меня аж на другой конец деревни. Оттуда проглядывалось наше сельское кладбище — в редких березах и занесенных снегом черных крестах. И вот я увидел маленькое, горбатое и лохматое существо, кото­ рое медленно двигалось впереди меня по направлению к кладбищу. Преодолевая робость, я прибавил шагу, приблизился. Это оказалась калмычка в вывернутой кверху шерстью шубе (говорили, что так они вымораживают вшей). Калмычка несла за спиной большой кожаный мешок,— потому и показалась мне издали горбатой. Надо сказать, что у них большин­ ство вещей были кожаные, из овчин: не только шубы, штаны, обувь, но и постельные принадлежности, кое-какая утварь. Даже воду и другие жидкости они держали в специальных, искусно сшитых мешках. Так вот, за плечами у калмычки обвисал большой кожаный ме­ шок. В нем было что-то тяжелое, он горбил и гнул женщину к земле. И вдруг я, шагая тихонько сзади, заметил: в мешке что-то шевельнулось. Что там могло быть? Украла у кого-нибудь ягненка или гусака? Но почему тогда тащит не домой, а на кладбище? А в мешке что-то завозилось сильнее, явственно раздался писк и вроде бы надсадный кашель. Калмычка резко сбросила мешок с плеча на дорогу. Потом приподняла и снова бросила. И только после третьего броска мешок совсем затих, перестал шевелиться. Я стоял, окаменев от ужаса. Калмычка увидела меня, показала на мешок, невнятно забормотала: