Сибирские Огни № 003 - 1990

Хлеб — основа основ. Хлеб — всему голова. Но справедливо и то, что не хлебом единым жив человек. А одеться, обуться, нагреть жилище в долгую сибирскую зиму, добыть воду, накормить скотину, вырастить детей,— сотни и тысячи дел. Крестьянину ведь ждать по­ мощи неоткуда, подворье его — что корабль в бушующем море жизни. Зорок и трудолюбив капитан, налажен корабль, надежны снасти — значит, выживешь, не пойдешь ко дну. Вот и надо уметь: построить избу и сложить в ней печь, сшить шубу и скатать валенки, вырыть погреб, выкопать колодец (для это­ го каким-то запредельным чутьем выбрать для колодца такое мес­ то, где бы водица была питьевой, то есть не соленой, не жесткой, не вонючей, а в самый раз — мягкой и вкусной). Все это умел и разумел мой дедушка. А кроме того, он был от­ менный плотник (в нашей деревне презирали мужика, который не владел топором и другим плотницким инструментом), разумел шорницкое дело, при нужде мог сам тачать сапоги, да и к наковаль­ не в кузнице, бывало, встанет, так не опозорится. Умел зарезать и «чисто» освежевать любую скотину, выделать шкуру (а тут, как и при катании валенок, как и при кладке русской печи,— особая нау­ ка нужна, профессии пимокатов, печников, кожемяк, плотников, копателей колодцев, стекольщиков и многих других издревле яв­ лялись фамильными, переходили из поколения в поколение). Что еще умел мой безграмотный дед? А буквально все, что тре­ буется в крестьянском хозяйстве: подковать лошадь и подшить пимы, удобрить пашню и предсказать погоду, починить настенные часы с кукушкой и выправить косу, сделать топорище и развести пилу, принять у коровы трудные роды и навьючить сеном добрый воз; мог косить, пахать, сеять, молотить — это само собой разумеет­ ся, хотя каждая из этих работ требует доподлинного знания и сно­ ровки. Ведь это только со стороны крестьянский труд кажется при­ митивным и грубым. А дай, к примеру, какому-нибудь спортсмену с бычьими мускулами вроде бы самое простое дело — наложить на воз сено,— не тут-то было! Десяток вил ухряпает, а не наложит, по­ тому что навильник сена из копны, из стога ли просто так не выде­ решь, сено нужно брать «пластами», да и на воз положить умеючи: вначале обложить края, а потом натоптать середину, — иначе раз­ валится. Я уже не говорю о таком тонком деле, как плотницкая работа — с деревом, которое, по выражению знатных плотников, «имеет свою душу», и ее надо доподлинно знать... Ну, раз уж перечислять все, что умел мой дедушка, то надо го­ ворить без утайки: из песни слова не выкинешь. А мог мой покой­ ный дедушка, царство ему небесное, в престольный ли или совет­ ский праздник выпить на спор хмельной браги добрый жбан, какого хватило бы на дюжину рядовых гуляк, да так мощно затянуть прого­ лосную песню про того же ямщика, что начинали судорожно мигать, а потом и совсем потухали керосиновые лампы... И закончить все пляской — с кувырканьем и диким гиканьем. К великому сожалению, теперь, когда речь заходит о крестья­ нах, о мужиках, то в первую очередь обвиняют их в повальном пьянстве; некоторые деятели говорят и пишут, что пьянство — чуть ли не национальная черта наша, забывая при этом все осталь­ ное, что умел, знал, мог русский мужик. Да и пьянки случались только по праздникам. Я перечислил лишь малую толику крестьян­ ских дел; где же было взять время, чтобы пить в будни? Конечно, и в нашей деревне были свои «запойные мужики», но это единицы, они не имели, как говорится, ни кола, ни двора, и приравнивали их к непременным почти в каждой деревне чудакам, юродивым, дурач­ кам. Это уж потом, когда окончательно порушили мужицкую жизнь, оторвали землепашца от земли, превратили в невольника на собст