Сибирские Огни № 003 - 1990

человек, когда есть причина и цель; в работе, в бою ли или в игре отдаться до конца, выложиться до донышка... 4 Сколько минуло лет!.. Все изменилось вокруг, почти ничего не осталось от прежней жизни. Известно, что чистота нации лучше сохраняется в деревне — там ее корни, оттуда ее характер, язык, традиции. Но где они сейчас, те деревни, какими они стали, если сами мы так неузнаваемо изменились, и почти ничего у нас не осталось от того, уже далекого теперь бытия. Когда вспоминаю детство, то снова и снова возвращаюсь к этой непостижимо сложной думе: что помогло нам выстоять, не погиб­ нуть, не исчезнуть с лица земли? Ведь сколько раз доходило до края, до последнего предела, за которым уже ничто живое не в со­ стоянии выжить. А мы — выжили! Как, почему? Где истоки этой поистине бес­ предельной живучести? Но если вспоминать себя с первых младенче­ ских шагов, то невольно приходишь к мысли, что сама природа боготворила нам, учила и готовила нас к будущей суровой жизни. Природа как бы испытывала нас на выносливость, закаляла, пыта­ ла холодом и огнем в своем беспощадном горниле. Вспоминаю: высшей доблестью среди ребятни считалось — вы­ скочить зимой на улицу и дальше других пробежать босиком по сугробам, или на спор нырнуть, пробив головою тоненькую плен­ ку льда, в замерзающий осенний пруд. Или броситься на лыжах под многометровый обрыв глубоченного оврага, не подумав даже о том, живым ли приземлишься, или же натуральным мешком с костями. А дикие скачки на необъезженных лошадях? Меня и сейчас обдает колючим жаром, как только вспомню гудящую под копытами табу­ на степь, рвущийся свист ветра в ушах и неповторимое ощущение по­ лета, восторга, смешанного со смертельным страхом. Да ту же игру в шарик взять: зевнул, не успел увернуться от летящего со скоростью картечи свинцово-тяжелого шарика, тем паче — от удара шаровкой... О печальных последствиях не хочется и вспоминать... Да, сама природа или сама судьба, может, и впрямь ниспослан­ ная свыше, нянчила нас, почитай, с самой колыбели кулаками да пинками. Ведь крестьянину, чтобы выжить — ой, как много нужно всего! Он должен быть не только закаленным, сильным духом и те­ лом, он обязан все уметь, все понимать и знать о жизни. Вспоминаю своих друзей-товарищей, наблюдаю за новыми и но­ выми поколениями крестьянских детей — чего они только не до­ стигли, так сказать, в области науки и техники! Но, имея дипломы, научные звания и степени, много ли мы, однако, знаем и умеем при своей однобокой, узкоспециализированной профессии? И когда мне впервые пришла эта мысль, то я поразился: сколь­ ко понимал и разумел мой совсем безграмотный дедушка, Семен Макарович! До сих пор бытует мнение о крестьянской косности и темноте,— ложь! Так могут мнить только люди, совсем оторванные от земли, витающие в облаках, вечные нахлебники. А между тем крестьянин каждодневным трудом своим сотворя­ ет чудо, до которого неизмеримо далеко не только обыкновенным земным машинам, но и космическим спутникам, и межпланетным кораблям,— потому что хлебопашец творит саму жизнь. Встает перед глазами картина: дедушка Семен, больной, измож­ денный непосильным трудом, бредет, спотыкаясь, по свежевспахан- ной полосе... На груди у него тяжелое лукошко, похожее на пионер­ ский барабан. Он зачерпывает из лукошка большие пригоршни пше­ ничного зерна и ловко швыряет влево и вправо. Золотистым веером