Сибирские Огни № 003 - 1990

Мотри, чем ее запугать, если сама голодная смерть и денно и нощно ходила по пятам за ней и ее детишками? Тогда прибегнул Выриков к последнему своему безотказному способу: совершил ночной налет, имея целью забрать полудохлую коровенку Маню. Но Маня неожиданно воспротивилась, замычала. На ее зов сыпанули из избы, как горох из прорванного мешка, раз­ буженные матерью гайдабурята, и налоговый агент со своими по­ мощниками насилу унесли ноги... С той поры и стала тетка Мотря приводить корову на ночь из пригона в избу. Пришлось, правда, выворотить косяк, зато Майя была теперь в полной безопасности. А Ванька Гайдабура даже хвастал на улице: — Ночью замерзну, спрыгну с полатей, и к корове под бок. Жаришша от ей — как от печки пыхает... 3 Вот такой он был, окаянный Ванька Гайдабура, даже и про­ машку свою сумел себе на пользу обернуть. Ну, с кем не случается — ослаб от голодухи и упал, когда бежал «солить» лунку, так он, — ишь ты, гордец,— вместо «спасибо», еще и посмеялся над щедро­ стью товарища: «Обманул дурака на четыре кулака»... А если правду сказать, игра в шарик у нас в тот день не залади­ лась. Игра эта, как я уже говорил, требует быстроты, силы и вынос­ ливости, а мы выползли на первое весеннее солнышко бледные и слабые до хрупкости — точно картофельные ростки, взнявшиеся в холодном и темном погребе. А как играли в шарик прежде, до войны! Вспомнить — так и то сердце закипает удалью и отвагой. Бывало, на игрище собиралась чуть не вся деревня. А начинали, как правило, мы, ребятишки. Ближе к вечеру, перед тем, как взрослым с работы прийти (а играли обычно ранней весною, на первых проталинах: тогда и времени, до на­ чала полевых работ, было больше, а главное, видно, потребность огромная у людей — размяться после зимней спячки, потягаться сво­ ей силою, удалью да сноровкой), — так вот, ближе к вечеру мы, па­ цанье, собирались на обширной подсохшей поляне за скотными дво­ рами и начинали игру. Ну, играли уж как придется, крику и визгу было на всю де­ ревню. Дело в том, что у нас редко обходилось без драки: такая уж это азартная игра — пожалуй, похлеще, чем нынешний хоккей, где и у взрослых дядей редко обходится без мордобоя, а то и костоломства. Постепенно на шум собирались взрослые парни, а если дело было в праздничный день, то подходили и женатые, семейные му­ жики. Иные стеснялись — ушло времечко, какие могут быть забавы, если, как говорится, семеро по лавкам, если вон сыновья уже пластают одежонку в азартной игре?! Такие шли к поляне задами, огородами и делали вид, будто по неотложному делу спешили, да вот ненароком завернули на игрище. А мужики шебутные, вроде Копки Коптева, больно-то не стыди­ лись: шли по улице со своими шаровками, а если были еще и под хмельком, то кричали и хвастались не хуже ребятишек. Копка — в переводе с уличного означает Прокопий, мужичонка так себе, сред­ них лет и средних способностей, но отличный от других поразитель­ ной фантазией, или попросту — умением брехать. Подобных красно­ баев и завирателей можно встретить повсюду, они в общем-то без­ вредны, если не учитывать, что чаще всего их похвальба, «мелкий треп» — и вообще, работа языком обратно пропорциональны деловым качествам. Таких у нас называли пустозвон, коровье ботало, а то и похлеще — шаромыжники. Из их породы и был Копка Коптев, кото­ рого мало кто принимал всерьез, ю