Сибирские Огни № 003 - 1990

логически готовы к превращению индиви­ дуальных средств производства в коллектив­ ные и вынуждены были смириться с этим под огромным нажимом сверху. Сплошная коллективизация практически привела к экспроприации крестьянства и к огосударствлению принадлежащих ему средств производства: распоряжаться ими, как и произведенной в колхозах продукци­ ей, стали от имени государства представи­ тели внедеревенской власти, «...колхозы, по существу, никогда не были по-настоящему кооперативными предприятиями... С самого зарождения колхозов началось их интенсив­ ное огосударствление, которое на различных этапах происходило в разных формах и со­ храняется по сей день»1. К сказанному добавлю попутно, что и работники промыш­ ленности оказались отчужденными от об­ щенародных средств производства: команд­ но-административные методы руководства и всесилие тотальной бюрократии отодвинули непосредственных производителей от управ­ ления производством и распределением продукции. Колхозы сразу же были отреза­ ны от рынка, отлучены от товарно-денеж­ ных отношений. Государство отрезало их от рынка средств производства, заменив его производственно-техническим обслуживани­ ем хозяйств машинно-тракторными стан­ циями. Государство отвадило колхозы и от реализации сельскохозяйственной продук­ ции, возложив на них пресс ее обязательных поставок. В 1940 г. 95% (!) товарного зер­ на было присвоено государством в форме обязательных поставок и натуроплаты ра­ бот МТС, в 1955 г. — 85,6%. И только не­ значительная часть зерна была продана колхозами2. Взаимоотношения между кол­ хозами и государством были неэквивалент­ ными. Последнее фактически эксплуатиро­ вало крестьян. Символические цены поста­ вок в 1940 г. были достаточны для возме­ щения лишь 35% собственных затрат кол­ хозов на производство сельскохозяйствен­ ной продукции3. Это означало, что государ­ ство присваивало не только прибавочный продукт, производимый в колхозах, но и ос­ новную часть необходимого, вынуждая кол­ хозников к воспроизводству своей жизни за счет личного подсобного хозяйства и хище­ ний продукции с колхозных полей и жи­ вотноводческих ферм. Принудительное от­ чуждение почти всей продукции колхозов государством дополнялось натуральным обложением продукции личного подсобного хозяйства, причем мясо и молоко колхозни­ ки должны были поставлять независимо от наличия у них продуктивного скота. Сплошная коллективизация вызвала пря­ мое разрушение производительных сил сельского хозяйства. Прежде всего эксцессы коллективизации привели к гибели части населения и, следовательно, подорвали тру­ довой потенциал деревни. Так, от голода 1932 _1933 гг., поразившего сельское насе­ ление Украины, Дона, Северного Кавказа, Среднего и Нижнего Поволжья, Казахста­ на и Южного Урала, погибло от 6 до 7 млн. чел.4. Деревня лишилась огромного количе­ 1 Н и к и ф о р о в Л. Вопросы экономики. 1988. _ № 3 .- С. 43. 2 Вопросы экономики,— 1987,—№ 4.—С. 30. 3 Расчет видного экономиста Ш. Я. Турецкого. * Аргументы и факты.— 1989.—№ 5. С. 6. ства работников в результате их бегства в города. Демографические последствия эксцессов сплошной коллективизации выразились не только в том, что впервые в истории страны приостановился рост численности сельского населения, но и в том, что упал его естест­ венный прирост — на 28% всего лишь за 3 года (1931 г. в % к 1928 г.) В еще боль­ шей мере сократился естественный прирост городского населения — на 51%'. Была по­ теряна примерно половина поголовья скота; разрушены домашняя крестьянская про­ мышленность и деревенское ремесло. Кре­ стьяне утратили доходы от внедеревенских занятий (в частности от отхожих промыс­ лов, в т. ч. от строительной деятельности). Между тем, как указывал Н. И. Бухарин в знаменитых «Заметках экономиста», в 1927/ 28 гг. почти половину доходов кре­ стьянства составляли поступления от незе- мельческих занятий вне деревни2. Лишенные средств производства, а сле­ довательно, утратившие «чувство хозяина», получая символические доходы от труда в общественном хозяйстве, колхозники прев­ ратились в подневольных работников, не заинтересованных в его рациональном ве­ дении, в рачительном отношении к земле, скоту, орудиям труда, продукции. Исчезли из трудового поведения крестьянина при работе на общественном поле такие прежде отличавшие его черты, как трудолюбие, расчетливость, старательность, коммерче­ ская сметливость, предприимчивость. Вве­ дение в 60-х годах гарантированной оплаты труда колхозников не изменило их безраз­ личия к эффективности использования средств производства, к проявлениям бесхо­ зяйственности (речь в данном случае не идет о передовых, экономически сильных хозяйствах, число которых невелико). По­ добное поведение свойственно и работникам совхозов. Убыточность производства периодически компенсировалась повышением закупочных и сдаточных цен, но по прошествии некото­ рого времени снова давала о себе знать как неизбежное следствие сохранения неэквива­ лентного обмена между городом и дерев­ ней, следствие бесхозяйственности. Неодно­ кратные финансовые инъекции государства стимулировали усиление иждивенческих на­ строений у большинства производителей сельскохозяйственной продукции. «Возмож­ ность жить безбедно за счет государства... развратила многих хозяйственников»3. Фонд оплаты труда в убыточных хозяйствах в 1,8 раза больше их валового дохода4. Об исчерпании экономического и социаль­ ного потенциала современной общественной организации сельскохозяйственного произ­ водства наглядно свидетельствуют затуха­ ние темпов прироста его продукции, произ­ водительности труда и быстрое падение ка- питалоотдачи. Обращает на себя внимание следующая закономерность, ранее не отме­ чавшаяся в литературе. За 50-е годы только в течение одного года валовая продукция сельского хозяйства СССР абсолютно 1 Центральный государственный архив народно­ го хозяйства СССР (ЦГАНХ СССР), ф. 4372.— Оп. 30,—Д. 107.—Л. 4. 2 См. ЭКО — 1988,—№ 8.—С. 67. 3 Известия.— 1988.— 13 декабря. 4 Правда,— 1988,— 14 октября.