Сибирские Огни № 002 - 1990

Наташа-пионервожатая... Но какая-то нечистая сила влюбила же ме­ ня именно в Майю...» — Слушай, Лия, — сказал он, медленно подбирая слова. — Ты сейчас пойдешь на работу... Ты занеси, пожалуйста, начальнику об­ рубочного записку от меня... У меня там три отгула... и если их при­ бавить к октябрьским праздникам... Поеду-ка я съезжу к своим... Набросал записку, и Лия одобрила его решение — правильно-де, поезжай развейся... На прощание все подбадривала его, строго велела прибрать в комнате, побриться, поесть, и он был благодарен ей. Сразу после того, как она ушла, стал собираться в дорогу. Ка­ кая-то отдушина, какая-то зацепка за жизнь чудилась ему, когда ду­ мал о родном доме, о матери и отце, о друге своем Борьке Грачико- ве... И вот он опять у друга своего Бориса, в той самой комнате, где все дышит музыкой, где старый рояль занимает добрую половину пространства, где горы нотных альбомов на столе, на диване, на по­ доконнике. Где на стенах портреты великих музыкантов, композито­ ров, гитара и кларнет в черном потертом футляре. Ну и сам хозяин все тот же — неунывающая «мексиканская образина», черные куд­ ри копной, улыбка до ушей. — Ай, иди ты в пим дырявый, как говорила моя бабка! — так Борис выразил свое расстройство, когда Костя поведал ему свою ис­ торию с Майей. — Иди ты в пим дырявый!.. Ты просто безграмотный в интимных делах — вот что я тебе скажу. Ни «а», ни «бэ», хотя и с высшим образованием, ха-ха-ха! Ты извини, но я буду называть вещи своими именами... И, расхаживая перед сидевшим на диване Костей, время от вре­ мени проводя рукой по лицу, что означало у него озабоченность, Бо­ рис принялся втолковывать Косте азы, как он выразился. — Ни о какой импотенции, — сказал он под конец, — и речи быть не может — это дураки или злодеи придумали. Просто ты без ума от своей пассии, вот и кипятишься... А кипятиться тут никак нельзя. Не надо... Да ты бы почитал, есть же книжки... Правда, их днем с огнем не сыщешь. Но люди с древнейших времен писали об этом, создана целая наука... Одна классическая «Камасутра» чего стоит!.. И потом... ты посмотри на себя. Ты прямо доходяга стал, гру­ бо выражаясь, кожа да кости. Ты мне брось эти пирожки с повид­ лом!.. Правда, ты можешь возразить, мол о хорошем питании гово­ ришь, а сам сидишь на дешевых конфетах, на хлебе да на воде. Так ты не равняй себя со мной! Ты же в цехе ломаешь, а я что делаю?.. Языком мелю, я — белый воротничок, ха-ха-ха! Ты же питаешься черт знает как, спишь через пень-колоду... Не-ет, ты с этим самоистя­ занием кончай... Чуть погрустнев, Борис признался, что он-то по-настоящему влюблен лишь в музыку, а другой любви ему, видно, не дано. И что же остается?.. Остается довольствоваться сексом, грех это или не грех. Да и подружек-то он находит точно таких же... Костя слушал про «азы» и про «грехи» и вспоминал, что совсем еще недавно его бы покоробило от подобных разговоров. Он и всег- да-то спешил отойти в сторонку от парней, которые откровенничали на эту тему... И что же? Выходит, зря нос воротил?.. Выходит, пото­ му и остался «безграмотным», что уши затыкал. Другие-то учились друг у друга, набирались опыта... — Ты это чистоплюйство брось, — как бы догадываясь о его мыслях, говорил Борис. — Все естественное, природное так же вхо­ дит в понятие человек, как и чисто человеческое. И относиться к во­ просам секса нужно спокойно, нормально. Я бы сказал, философски. А ты, гляжу, краснеешь... Ну а то, что ты занялся этой своей пробле­ мой, внезапно перешел Борис на другое, — что взялся вызволить