Сибирские Огни № 002 - 1990

Морщась от боли во всем теле, он выглянул из палатки и уви­ дел, что лагерь уже сворачивается; группы одна за другой покида­ ют поляну слета, уходят по направлению к станции. ГЛАВА 28 Свою комнату Костя нашел разоренной; всюду были следы по­ спешных сборов, поспешного бегства: клочки бумаг, мятая картон­ ная коробка на полу, пустые тюбики из-под крема... Он глядел на забавного медвежонка, нарисованного на дверях, на посуду, на занавески, на скатерть и вспоминал, как ту или иную вещь покупали вместе с Маей, как устраивались, белили по­ толок, клеили обои... «Здесь мы жили...» — думал он. Настала ночь. Уснуть Костя не мог, ничего не ел. Чтобы хоть как-то приглушить непроходящую боль в сердце, время от времени наливал в стакан вино и пил; брал из пачки, забытой Майей, сига­ рету и курил, хотя до этого сроду не курил. Под утро забылся в коротком сне, а когда очнулся, было уже светло. Но лучше бы не просыпаться вовсе!.. Как только увидел ра­ зоренное «гнездо», так удушающая тоска навалилась с новой силой, взяла за горло. Что делать? Как теперь жить?.. Много ли, мало ли прошло времени, но вдруг к нему заявилась Лия Татаркина. Он впустил ее, остановился посреди комнаты и тупо смотрел на гостью — чего тебе надо?.. А она, будто не замечая нелюбезность — не предложил ни раз­ деться, ни сесть, — оглядела его самого, комнату и ужаснулась: му­ сор, пустые бутылки, застоявшийся, прокуренный воздух... Да и сам зарос щетиной, щеки ввалились, взгляд какой-то потусторонний... Лия сказала, что пришла открыть ему глаза... _ Как же ты ничего не видел, не слышал! — восклицала она. _ Ты лежишь в своей палатке, а они лобзаются в соседней!.. И ког­ да ты бежал по маршруту, они ходили по лагерю в обнимку, пили вино. Черенцова вся разлохмаченная, с сигаретой во рту, ну бэ и бэ, иначе не скажешь. И этот Реховский... Ведь у него же болытя жена, ребенок. А он сбивал Майю, я случайно подслушала, давай, мол, уедем в Москву, у меня там старая мама одна живет в трехком­ натной квартире... «Какая сволочатня!—думал Костя, слушая скороговорку Татар­ киной.— Какая сплошная сволочатня!.. Реховский, Реховский, почти идеальный человек... Предельно деловой человек, комсомольский вождь, организатор...» «Невероятно... — думал он минутой позже, — даже этот робот пал перед ее чарами... Да как пал!.. Отбросил все условности... Готов топтать живого человека... Жаль, что нет у меня ни капельки сил, чтобы пойти и набить тебе морду... Ты ведь сейчас, поди, доклады­ ваешь в комитете комсомола... что команда, организованная тобой... принесла заводу почетное второе место...» Т ут К остя вспомнил, что он таки пробежал эти проклятые трид­ цать километров в тумане. «Пробежал!.. - думал он. - Я таки про­ бежал' » И под сердцем шевельнулось что-то, похожее на гордость, и * этой минуты он, почти уже раздавленный, стал потихоньку рас- поямляться Так распрямляется смятая сапогом полевая травинка... А Татаркина между тем говорила, что поражается его слепоте, мягкости, способности все прощать... Он слушал ее и думал, что она, пожалуй неравнодушна к нему... «Сколько несуразностей в жизни! — думал Костя. — Вот она, Лия... пусть она любит посплетничать, но в сущности-то неплохой человек. И предложи я ей выйти за меня, она бы наверняка соглас^ ^ сь’ И \ исключено, что жили бы душа в душу... Да и Нина славная... И 55