Сибирские Огни № 002 - 1990

в магазине?.. Однако он машинально прошагал мимо гастронома. Что-то как бы сковало его волю, и, отойдя от магазина уже на поря­ дочное расстояние, он спросил себя: «Что это со мной?.. Почему я вроде как испугался?.. Почему не хочу вроде понимать, что происхо­ дит?..» Но тут же какая-то услужливая часть его сознания подсказа­ ла, что он просто выше этого. Получилось бы, что он выслеживает... Таким образом оправдывая себя, свою оробелость и нерешитель­ ность и в то же время догадываясь, что занимается самообманом, он тем не менее дошел до библиотеки, набрал в читальном зале гору книг и журналов, сел за столик и упорно заставлял себя работать. Заставлял, стыдил себя, что в последнее время преступно мало рабо­ тает... Но и опять же получался самообман. Ибо Костя знал определен­ но, что в голову ничего, кроме мыслей о Майе и Реховском, не поле­ зет... Куда они направлялись с сумками и свертками?.. В общем, в голову ничто не лезло, кроме этих страшных вопро­ сов, и наконец он сказал себе: «Хватит играть с собой в прятки!.. Хватит делать вид, что работаю!..» Сдал книги и журналы и с нехо­ рошо колотящимся сердцем поспешил домой. В комнате никого не было, но отчетливо пахло табаком и вы­ пивкой. В пепельнице он увидел окурки и жестяную пробку от вин­ ной бутылки... На тарелках — остатки закусок... Кровать застелена кое-как, небрежно, торопливо... Почему-то держась за левый бок, Костя, точно лунатик, ходил по комнате, ходил, натыкаясь на мебель, и все пытался преодолеть холодную пустоту в голове, — пустоту и отупение. Хоть бы какая-то мысль... Хоть бы одна-единственная здравая мысль. ...Майя пришла точно к часу, когда он обычно возвращается до­ мой после работы во вторую смену. — О! Ты уже... пришел с работы?.. — деланно улыбнулась она, снимая шапочку, шарф и легкое пальто. — Я еще не ходил... — выдавил Костя, удивляясь тому, что губы и язык какие-то не свои, непослушные. — Я сегодня в третью смену... Ты об этом не знала, да?.. И с Реховским тут вино пила, да?.. Лишь на краткий миг мелькнула в ее облике растерянность. В следующую же минуту она вскинула свою красивую голову, изобра­ зив возмущение: — Ты в каждой мелочи видишь черт те что!.. Ты — собствен­ ник!.. Ревнивец!.. Ничего у меня с Реховским нет и быть не может. Он ведь женат, у него семья, ребенок. У нас чисто деловые отноше­ ния, товарищеские... Да, он приходил... за рюкзаком... — Допустим... — не разжимая челюстей, произнес Костя. — Ну а что ты на это скажешь?.. — и швырнул перед нею на стол мя­ тую записку. Видя, как Майя заметно побледнела, добавил, что за­ писка ходила в отделе по рукам, ее читали, и теперь каждый может показывать на него, на Костю, пальцем... — Собирайся и уходи сию же минуту! — потребовал он, едва сдерживаясь, чтобы не ударить ее. И тут Майя разрыдалась. «Зачем мне жить? Зачем?» — выкри­ кивала сквозь рыдания. Потом повалилась на кровать, затряслась, все тело содрогалось, дергалось, она задыхалась. «Воды! Воды!..» — хриплым сдавленным голосом просила она, закатывая глаза. Впервые в жизни видя настоящую истерику, Костя растерялся. Даже испугался... До чего довел человека!.. И недавняя злость, рев­ ность, ярость отступили перед чувством вины, перед страхом, что Майя, быть может, сейчас умрет. Он бросился в кухню, потом, при­ подняв Майе голову, поднес стакан с водой и, слыша, как зубы сту­ чат о стекло, готов был упрекать себя — надо же быть такой скоти­ ной!..