Сибирские Огни № 002 - 1990

честь завода, на чем категорически настаивает член комитета ком­ сомола Реховский. В душе Костя морщился от всего этого, однако ничего пока не говорил, терпел. Как вдруг в цехе к нему подошел Куреев и, пе­ рекрикивая грохот железа и пулеметный стрекот пневмозубила, по­ звал: «Можно тебя на минутку?..» Костя отключил подачу сжатого воздуха, подставил Курееву чистое запястье, тот пожал его, и они вышли в тамбур. Помявшись, покашляв в кулак, Куреев поправил очки на своем огромном, как у дятла, носу и заговорил о том, что в руки к нему попала некая записка... И касается она его, Кости Топоркова. Дело в том, что Майя Черенцова брала у него, у Куреева, на время альбом нор­ малей и стандартов, а вернуть забыла. Ему же этот альбом как раз понадобился, он заглянул в бюро технической информации, а Черенцовой на месте нет. Ну он и открыл ящик стола, чтобы взять альбом. Но поверх альбома лежала записка, которую он, конечно, не должен был читать... Он, Куреев, понимает, что это нехорошо, но как-то уж так получилось... В общем, он пробежал записку гла­ зами, и она задела его за живое. Она от какого-то любовника, и тот называет там Костю, ну, в общем... импотентом. Кровь бросилась Косте в голову. — Врешь! — выдохнул он, и если тут же не схватил Куреева за грудки, то лишь потому, что тот в испуге отпрянул и забормо­ тал: — Да не вру, не вру... вот она, сам почитай... — и поспешно выдернул из кармана серого элегантного пальто клочок бумаги. — Не надо... — как подстреленный, сникший, в миг осевшим голосом буркнул Костя. Однако в следующую минуту рука его вы­ хватила записку у Куреьва. Да, из текста следовало, что вот ты, Майя, в разговоре со мной жаловалась на Топоркова, на свою жизнь с ним, и я, мол, в полном недоумении — как ты можешь жить с этим бездарным типом, к то­ му же импотентом?.. В то время как я люблю тебя больше жизни и готов пожертвовать ради тебя всем, что имею... Костя стоял как ошпаренный не то кипятком, не то ледяной во­ дой и сквозь туман слышал возмущенное бормотание Куреева: — Я бы не пошел к тебе, Костя, если б сам не пережил подоб­ ную историю. Тоже была стерва... сидела у меня на шее и при том путалась то с одним, то с другим... — Ладно... Ладно... — вымолвил наконец Костя. Как уж он дотянул эту смену, как, в каком состоянии вернулся домой после работы, почти не помнил. Однако Майе в тот вечер не сказал ни слова, вообще запретил себе вспоминать о записке, хотя она как бы жгла его... «Импотент... вот, стало быть, какое слово применимо ко мне. Бездарный тип да к тому же...» Он-то, Костя, полагал, что хуже того, что с ним уже бы­ ло, в человеческой жизни и быть не может. Но еот , оказывается, мо­ жет быть и хуже... Чем занять голову, в которой болезненной каруселью вертятся одни и те же безрадостные мысли?.. Чем отвлечь себя от них?.. Проблема... Его Проблема! Его царевна-лягушка! Это единст­ венное, что осталось у него в жизни... К такому выводу пришел Костя, промучавшись несколько дней. И еще решил — уж коль до­ ма не стало условий для работы, он сегодня же пойдет в читальный зал, как бывало в пору общежитской жизни... Так и сделал. Собрал бумаги, справочники и пошел в библиоте­ ку. И когда шел к трамвайной остановке, то вдруг впереди на тро­ туаре увидел Майю и Реховского... От неожиданности приостановил­ ся, а они, не заметив его, повернули к гастроному и скрылись за дверью... И надо бы Косте, наверное, тоже свернуть в магазин и пря­ мо спросить, что это они разгуливают вместе и что им понадобилось