Сибирские Огни № 002 - 1990

не закопченных стен, чугунных отливок и чумазых рабочих появит­ ся этакая яркая женская фигурка — ба! — да это ж Татаркина се­ менит по проходу в своем красном пальто и вязаной шапочке!.. По­ дойдет, и вместо запаха горелой земли и окалины в нос так и хлынет аромат каких-нибудь там рижских духов... «Привет, привет! Ну как ты тут?.. Тяжело?..» — а в острых птичьих глазах так и читается сочувствие пополам с любопытством. Так смотрят, усмехался про се­ бя Костя, на безнадежно больного, на заключенного либо на того, кто потерял крупную сумму денег... Навещал его и носатый очкарик Куреев, и хохмач Прохоренко (непременно со свежим анекдотом), и парторг Половодов... А вот Майя в цех не приходила; Костя дико тосковал по ней, вздрагивал всякий раз, когда где-нибудь в толпе видел девушку, чем-то похожую на нее. Воспоминания о поездке в колхоз еще бросали его в жар, однако сознание того, что он ест честно заработанный хлеб, и впрямь при­ давало силы, уверенности. Со временем и гремящее пневматическое зубило, и воющая об­ дирочная машинка, и дрожащий от сжатого воздуха шланг станови­ лись в руках у него более послушными, привычными, и, глядя на свои раздавшиеся ладони, на прокочегареиную спецовку, он как бы подмигивал себе: «Становлюсь настоящим работягой...» Понемногу привыкал и к обрубщикам, а они привыкали к нему. Как-то тут вскоре выяснилось, что близится день рождения Кеши- бригадира, того самого рыжего Кеши, который некогда сказал Косте про силикоз и прочие беды обрубщиков. Улучив момент, когда Кеши рядом не было, бригада с заговорщическим видом собралась в угол­ ке цеха, и решено было в складчину купить подарок, цветы и поздра­ вить именинника по-человечески. «А в отделе у нас,— вспомнил Костя, опуская в подставленную кепку свою затертую трешку, — сроду никто и не знал про именины друг друга...» В самый же день рождения бригадира поздравили, вручили ему цветы и подарок (индийский пуловер) и в шутку качнули разок-дру­ гой, так что у Кеши сперва испуганно округлились глаза, а потом на скуластом лице расплылась широченная редкозубая улыбка. — Ну куда я от вас, чертей, денусь! — растроганно говорил он, обводя товарищей обалдевшим взглядом и приглаживая рыжеватые кудри. При этом бригада дружно смеялась: все знали, что Кеша уже четыре раза решал уйти «к аллаху» из обрубочного, но всякий раз откладывает, остается. ...Однажды сломался подъемный кран, подача отливок из ли­ тейки прервалась, и кто присел в уголке покемарить, кто пошел на улицу подышать свежим воздухом, ну а Костя с Кешей, сидя на од­ ной из очищенных отливок, разговорились... Оказалось, что родом Кеша из Горной Шории, что у него и сейчас там мать жизет. В детст­ ве он был озорным, дрался, воровал огурцы из рудничных теплиц. А то как-то втроем с дружками-подростками решили пройти по тайге, по горам, аж до самой монгольской границы. «Старое ружье у нас было, бердана, — с широкой редкозубой улыбкой рассказывал Ке­ ша, — сухарей насушили, рыбы накоптили и подались... Ох, интерес­ но в тайге, хоть и страшновато!.. Поднимались по ручью, вода по камням скачет-звенит, глухариные выводки попадаются, медвежьи, маральи следы... Хорошо нам было! Но нас скоро догнали... — вздох­ нул он. — Вернули. А дома еще всыпали как следует...» Работал сперва на руднике, получал много, пил-бражничал, с девками начал баловаться. Однажды у пьяного у него вытащили из кармана всю получку. От обиды подался в дальний леспромхоз, ва­ лил лес, раскряжевывал, гонял по Томи плоты. «Какие там, слышь, места... — расчувствовался Кеша. — Какие речки в Томь бегут... Во­ да в них что слеза, и холодная — зубы ломит! А сколько разного зверья, птицы, рыбы!.. Хариусы, ленки, таймешки...»