Сибирские Огни № 002 - 1990

ловину ее небольшого славного лица. Иногда они вполголоса бесе­ довали возле раздаточной конторки, и Дарья Глебовна многое знала о Косте; со временем она стала давать ему редкие книги из своего личного, как она выражалась, фонда. И вот в четверг вечером, возвращаясь из читального зала, Ко­ стя неожиданно наткнулся на Майю и Зарубина, гуляющих возле общежития. При этом Зарубин, посмеиваясь в свою дремучую бо­ роду, о чем-то рассказывал, а Майя с улыбкой слушала. Но когда увидела Костю, улыбка мигом слетела с ее лица. Она что-то шеп­ нула своему кавалеру, быстро попрощалась, и ее белая кофточка исчезла за дверью общежития. Зарубин же, весь размягченный, благодушный, когда они поравнялись, окликнул Костю и предло­ жил погулять, мол, смотри, какой чудный вечерок... Костя сухо отказался. А придя к себе в комнату, долго не мог успокоиться, все хо­ дил из угла в угол, перебирал в памяти только что увиденное, вспоминал, как застал их однажды в тупичке возле Майиной комна­ ты, как Майя флиртовала с Зарубиным на лыжной базе... Вспомни­ лось и то, что недавно Зарубин заглянул к нему и попросил на вечер томик Есенина. А спустя какое-то время Майя обмолвилась, что один ее знакомый очень любит Есенина, целый вечер читал ей стихи наизусть и из книги... «Вот, стало быть, как!.. — ужалила Костю догадка. — Вот кто этот знакомый!.. — И он представил, как эти двое милуются, обнимаются, а в перерывах услаждают слух стихами из книги, взя­ той у него, у Кости... — Оно и понятно, — растравлял он себя, — весна... кровь играет, а тут зрелый мужчина Зарубин, волоса­ тая грудь, борода... А ты-то заковал себя... — говорил в нем без­ жалостный голос,— ты-то сострадал... Взялся спасать ее изломан­ ную душу... Наивность твоя беспредельна... Никак не укладывается в твоей бедной голове, что Майя, такая красивая, любимая, может быть обыкновенной мартовской кошкой... Майя с Зарубиным на­ верняка потешаются на тобой, дурачком...» «Допустим, всё именно так, как ты говоришь... — вроде бы соглашался он с этим циничным голосом. — Но скажи мне тогда, почему всякий раз, когда ей тяжко, когда запутается, она прихо­ дит именно ко мне, наивному дурачку, жалкому идеалисту?.. При­ ходит смиренная, кроткая, с этой своей покаянной улыбкой, с поту­ пленными глазами... Ведь вот только что, на днях, прибегала... при­ носила лекарство, еду, сладости... Зачем приходила?.. Зачем, зачем я ей нужен?.. На всякий случай?..» Невыспавшийся, злой, пошел утром завтракать в общежитскую столовую и, увидев там Майю, решительно подсел к ее столику, заговорил о Зарубине, потребовал объяснений. — Стало быть, повесилась на Зарубина? — спросил он, беспо­ щадно уставясь в ее глаза. — А почему я перед тобой должна отчитываться?.. — вильну­ ла она глазами. — Ты мне кто? Опекун?.. Не надо мне ничьей опеки... С кем хочу, с тем и встречаюсь... — Ну а ко мне-то зачем приходишь? — с мукой в голосе спро­ сил Костя. — Не знаю... — самую чуточку смутилась она. Но тут же как будто и рассердилась на себя за это смущение и с вызовом сказа­ ла: — Хочу и прихожу... — Тогда ты знаешь кто? — выдохнул Костя, вскакивая на ноги. Но больше ничего не мог сказать, только снова повторил: — Тогда ты знаешь кто?.. — Ты сегодня что-то туго соображаешь... — подлила она масла в огонь. — И не мешай мне завтракать. Заколебал...