Сибирские Огни № 002 - 1990

Уважаемые товарищи! Пишет вам постоянный читатель вашего журнала. Я никогда не писала в редакцию. Но, прочитав статью И. Аристова «Город­ ская литература. Попытка разоблачения» и ответную А. Горшенина, поняла, что просто не прощу себе, если не напишу это письмо, т. к. слишком созвучны моим мыслям мыс­ ли И. Аристова и слишком, по-моему, вы не корректно провели полемику с ним. Я со­ вершенно не знакома с И. Аристовым и с А. Горшениным, я не имею никаких лично­ корыстных интересов, т. к. не пишу и не со­ бираюсь публиковаться, так что я думаю, что мои мысли в этой полемике сыграют определенную роль. Я с огромным удовлетворением прочита­ ла статью И. Аристова. Я так же, как и он, покупаю иногда книги наших уральских и сибирских поэтов и прозаиков, боюсь про­ пустить что-либо талантливое и свежее. Но — поэтические сборники! И. Аристов очень верно описал все слабые моменты на­ шей поэзии, сделав это с известной долей юмора. И статья Горшенина доказала, что смех — оружие, хорошо поражающее цель. От себя хочу добавить, что все эти стихи вы­ зывают у читателя не патриотические чувст­ ва, а, скорее, скуку и недоумение — ну, кто их отбирает к печати. Стихи создают для то­ го, чтобы образно передать обостренное вос­ приятие жизненных коллизий, природных явлений, вызвать у читателя поэтические чувства, даже, если хотите, накал поэтиче­ ских чувств. Простейший пример: «Яблоки на снегу. Розовые на белом...» Вот уже по­ этический образ. Это написал Дементьев. Я уж не говорю о сложных поэтических об­ разах Блока, Ахматовой, Пастернака и т. д. Ну, а какой поэтический образ здесь: А у нас в Сибири такие люди Берегут всегда трудовую честь, Коль пообещают сегодня: «Будет!» — Завтра рапортуют гордо: «Есть!» Если это для политплаката, то и напиши­ те под политплакатом, а не выдавайте за поэзию. Далее, почему я считаю, что вы плохо провели дискуссию с И. Аристовым? Во- первых, вы подменили предмет дискуссии. Предметом была литература, ее качество, но не личность И. Аристова и членов «под­ полья». Во-вторых, А. Горшенин настойчиво обвиняет его в бездоказательности, дема­ гогии, а это, мягко выражаясь, совсем не со­ ответствует действительности. Куда уж до­ казательней, если он сам пишет: «...не спорю, гораздо хуже обстоит дело с поэзи­ ей, но ситуация эта опять-таки не местная, а повсеместная...». Значит, не зря бьет тре­ вогу И. Аристов. Ох, не зря. Все равно, нравится вам или нет, но надо быть требо­ вательнее, принципиальнее. В-третьих, А. Горшенин просто переходит на визгливые нотки, буквально на ругатель­ ские интонации. И все для того, чтобы дока­ зать, что все у нас, на Урале и в Сибири, в издательском деле не так плохо. Но еше древние римляне говорили: «Юпитер, ты сердишься. Значит, ты не прав». Чем дальше я читала эту статью, тем больше убеждалась, что^ дело намного серьезней и принципиальней, чем может по­ казаться на первый взгляд. Это же самая настоящая борьба между бюрократическим командно-административным аппаратом, т. е. людьми, стоящими у власти (а они есть в издательском деле, ведь правда?), и людьми, стремящимися к демократии и плюрализму мнений; и такая борьба имеет, скорее, корыстную цель как раз со сторо­ ны аппарата: оттянуть время перемен, ос­ тавить дольше все, как есть. То есть кори­ феи, входящие в редакционную коллегию, находятся вне критики, и все, что выйдет из-под их пера, будет, конечно же, напеча­ тано. А, вообще-то, через сколько лет пере­ избирается коллегия, или это пожизненное место работы? Неужели не переизбирается? Теперь о прозе. И тут И. Аристов, я считаю, на высоте задачи. Ну, сначала я хочу поблагодарить вас за роман «Каждый охотник...» Т. Набатниковой. Я, как чита­ тель, с большим азартом прочитала это произведение. Жаль, что И. Аристов обо­ шел его своим вниманием. Т. Набатникова талантливо усугубляет этот вселенский вопрос: «Люди, что же с нами происходит?! Мы все хуже живем!» Но, на мой взгляд, каждый персонаж совершенно не показан в своем взаимодействии с обществом, с сис­ темой... Далее, честно говоря, я не хотела писать это письмо, не прочитав повесть В. Жигал- кина «Мечта идиота», а прочитав, прослези­ лась и еще раз удивилась. Ну, неужели эту повесть можно назвать произведением ис­ кусства? Настолько вяло, настолько нехудо­ жественно. Эту повесть я бы без всякой на­ тяжки назвала очень неудачной попыткой автора в его литературной деятельности. Тем более рядом с самобытным рассказом В. Мурзакова «Баклажан», который читать интересно. Я не знаю лично В. Жигалкина, А. Плит- ченко, А. Черноусова. Я искренне верю, что это хорошие, добрые люди, что у них нет личнокорыстных интересов, в чем кри­ тик упрекает И. Аристова и членов «под­ полья». (Кстати, в контексте статьи не­ приятно это слово; что они — не советские люди, что ли?). Теперь о повести М. Щукина «Имя для сына». Про ее литературные достоинства писать трудно, трудно потому, что, с од­ ной стороны, эта повесть несомненно доб­ рые чувства пробуждает, а с другой сторо­ ны, когда читаешь, то отчетливо пони­ маешь, что автор молодой и порой его рассуждения наивны, т. е. не восприни­ маются всерьез. В общем, И. Аристов прав 8 своем заме­ чании, что «...черта для всей городской ли­ тературы общая: непременно учить, непре­ менно воспитывать, тыкать носом и ука­ зывать пальцем...» А. Горшенин верно заметил, что роман Л. Толстого «Анна Каренина» не сводится к банальному «треугольнику», суть не в нем. А в том, что мы читаем и сопереживаем все оттенки и движения душевных сил и по­ рывов, их красоту, высоту человеческих чувств. И это в рамках банального «треу­ гольника»! Так, как описана любовь Анны к Вронскому — это шедевр, это идеал в художественной литературе. И я сейчас, имея любимого и любящего мужа и чу­ десных детей, особенно это понимаю. А ведь Л. Толстой писал этот рома-н не в воспитательных целях. Какое уж тут