Сибирские Огни № 002 - 1990

И что Костю дернуло полезть на этот обрыв!.. Когда все лыж­ ники подтянулись к Лехе, сгрудились возле него, задирая головы и разглядывая гору, то никто не поспешил на ее штурм. Отсюда, от уреза речки, обрыв с торчащими кое-где голыми кустами ка­ зался таким высоким, что вздымался будто в самое небо. И вот дернуло же Костю... Тут уж не он владел собою, а бесшабашность, мальчишеский задор владели им — пан или пропал!.. Когда он, пыхтя и отдуваясь, с колотящимся сердцем, взобрал­ ся на обрыв и глянул вниз, на белую извилистую ленту заснежен­ ной речки, на разноцветные фигурки лыжников с запрокинутыми головами,— когда охватил глазом пространство провала, то внутри, будто льдинка шевельнулась... «Костей не соберу...» Но там, среди этих пестрых фигурок, виднелась Наташа... Там маячила круглая насмешливая физиономия Прошки-одессита... Там стояла Майя и этот бородатый черт Зарубин... Не давая холоду сковать себя, Костя схватил ртом побольше воздуха и, стиснув зубы, толкнулся палками. И тотчас склон двинулся ему под ноги, затем поплыл, затем — понесся, полетел... Мелькали по сторонам какие-то кусты... Шипели лыжи... Одежда наполнялась ветром... Падало сердце... Падало... Но вот качнулась и встала на место поверхность заснеженной речки... Вот лыжи понесли Костю по ней, подняли на пологий бе­ рег. В душе ворохнулась ликующая уверенность — съехал!.. И... чудо это иль не чудо, но он и вправду не упал. Подскакивая на сугробах — как на трамплинах, взметая снежную пыль, пролетел мимо зрителей и дугой повернул, притормозил у подножия сосен на опушке. Когда лыжи замерли и в захмелевшей голове стало прояснять­ ся, он глянул на бороздки лыжни, на эти голубые ленточки, что протянулись от самого неба, — глянул и только теперь испугался. По-настоящему испугался... Но уже видел, как в больших серых глазах подбегающей Наташи страх сменяется радостью. Видел, как щурит свой прицельный глаз Артем Зарубин. Как заинтересованно посматривают Наташины школьницы... И только Майя, единствен­ ная, пожалуй, из всех, так и не взглянула в его сторону, так и сто­ яла подле Зарубина и нервно, раз за разом, втыкала лыжную палку в снег, сосредоточенно разглядывала отпечатки кольца... Окончательно вернула его на землю Наташа; она тихонько предложила на время смыться, как она сказала, и просто побро­ дить по лесу. ...Они медленно шли по глубокому рыхлому снегу, все дальше углубляясь в бор. Вокруг, на поваленных ветром, на согнутых арка­ ми деревьях покоились пышные воротники снега, пни были увен­ чаны шаровидными белыми шапками, под кронами сосен было словно наслежено — это комья снега, упавшие с ветвей, наделали в рыхлом снегу множество лунок. — У тебя глаза были... — говорила Наташа, предельно округ­ ляя свои глаза,— знаешь, на пол-липа... И тут Костю охватил неудержимый расслабляющий смех: — Так это от страха, Наташ, — признался он, всхохатывая. — Говорят же — у страха глаза велики. Вот они у меня и выпу­ чились... С минуту оба изнемогали от смеха. — Вот два дурака, — вытирая глаза крохотным платочком и всхлипывая, сказала Наташа. И оба вновь принялись хохотать, те­ перь уж оттого, что представили картину как бы со стороны: стоят двое в дремучем лесу и умирают от смеха... На большой поляне, црцещренной заячьими следами, Костя остановился: