Сибирские Огни № 002 - 1990

рочал столы и сооружал из них нары, бросал на эти нары толстые скатки полосатых матрасов, одеял, подушек; с ожесточением, азартно хакая, колол березовые чурки. Потом они с Лехой носи­ ли дрова в дом, сноровисто кочегарили возле печи, раздувая огонь. А когда нужно было идти на прорубь за водой и охотников не нашлось, Костя вызвался добыть и воду. — Ты не убивайся... — вполголоса заметил Леха. — Отчего бы и другим жирок не растрясти... — он кивнул на Мытищева, Зару­ бина и Прошку, которые, сачкуя, развалились на матрасах. — Да ладно!.. — отмахнулся Костя, подхватывая ведра и пеш­ ню, принесенную сторожем. А когда возвращался с ведрами, полными дымящейся воды, то увидел, что к базе подваливает еще какая-то группа закуржавев­ ших лыжников... Оказалось, это школьники - старшеклассники; пошли в поход в свой пионерлагерь, да заблудились и вышли к базе. Костя тут же вызвался помогать хорошенькой пионервожатой Наташе, снова устраивал в левом крыле столовой нары, опять ко­ лол дрова, опять они с Наташей ходили на прорубь за водой и ва­ рили в котле кашу. Наташа оказалась общительной, неунывающей, веселой девушкой. Даже о том, что у нее в лыжных ботинках жутко застыли ноги, она сказала легко и как о деле пустяковом. Вспомнив о Гришкиных валенках, Костя тут же извлек их из рюкза­ ка и заставил Наташу переобуться. — Я в них — как кот в сапогах! — смеялась она, притопы­ вая в непомерно больших пимах. Забегая на минуту в правое крыло, где разместились отдельские, Костя видел, что Майя там в центре внимания: с нею шутят, заиг­ рывают, ее развлекают острословием... Наташа, пока они с Костей кухарничали, рассказывала о себе. После восьмилетки она училась в геологоразведочном техникуме, на третьем курсе у них была практика, и ее, Наташу, направили к геологам в тундру... — Северное сияние, Костя, это можно обалдеть!.. — говорила она, и чистые серые глаза ее заметно расширялись. И пока заготавливали дрова, ходили за водой, кашеварили и кормили «орду», Костя узнал о Наташе очень многое, — даже пе­ чальную историю, что случилось с нею в той самой экспедиции... В неё, юную практиканточку, без ума влюбился начальник пар­ тии. Но тогда она была глупая, ничего еще не понимала в людях, в себе, наивно думала, что они с этим человеком просто друзья, товарищи по работе. А когда подошел конец практики, Андрей вдруг стал умолять ее остаться, стать его женой... Она испугалась, она не могла такие вопросы решать без мамы; к тому же знала, что у Андрея на большой земле есть жена... И вот когда она, На­ таша, улетела на вертолете, он заперся у себя в балке, взял кара­ бин, вставил конец ствола в рот и нажал на спуск... Это ей уже потом, после рассказали... Два года после того она была сама не своя, так мучилась, так переживала, что, кажется, состарилась. Бро­ сила техникум, вообще жить не хотелось... Но постепенно это про­ шло, вышла замуж, теперь у нее трехлетняя дочка, муж служит в армии, а она вот работает вожатой, воспитывает дочку, доучи­ вается в вечерней школе... Так же просто, откровенно рассказывала о своей работе, о ма­ леньких человечках-пионерах. «Они такие разные, такие разные!..— говорила она, снова расширяя свои серые глаза. — Но прежде всего я их делю на шустриков и мямликов. Конечно, больше люблю шустри­ ков. Но среди мямликов, знаешь, такие иногда таланты открываются... В общем, я их тоже люблю!..» И получалось так, что изболевшейся Костиной душе Наташа явилась как бальзам, как некая отрада. Точнее сказать, она яви