Сибирские Огни № 001 - 1990

чертеж, «читал» его, потом разграфлял большой лист ватмана на форматки и принимался за деталировку. Чертил, чертил и чертил. Решил оставаться в отделе по вечерам и тем самым выправить по­ ложение с планом... При этом нужно было запрещать себе думать о Майе, не заме­ чать ее вообще. Будто ее нет совсем. «К черту! К черту! — мыс­ ленно кричал он. — Дошло до того, что надо мной смеются. Мол, Топорков бегает за Черенцовой, как чумной. Посмешищем стал — вот до чего дошло!..» Как вдруг однажды Майя подошла к его кульману и с какой- то тихой виноватой полуулыбкой спросила: — Хочешь знать, как я живу?.. Костя искоса и жадно взглядывал на тронутые загаром плечи, на шею и грудь, смело открытую покроем цветастого сарафана, — взглядывал и молчал. Не дождавшись ответа, Майя стала рассказывать, что недавно сдавала вступительные экзамены на заочный и в то же время сде­ лала это. «Ну ты знаешь, о чем я говорю... — со значением сказа­ ла она. — Притом надо было делать вид, что здорова, и сдавать экзамены... Сдала. Но, знаешь, было так тяжело, что думала, умру...» Совсем еще недавно Костя полагал, что ему будет противно даже глядеть на нее после этого. Однако настолько, видимо, взрослее он стал смотреть на вещи, столь убыло в нем школярст­ ва, что никакого отвращения теперь не испытывал, наоборот, со­ чувствовал — действительно, ей было нелегко... — А теперь я отдыхаю, — продолжала Майя, — правда, от­ дыхаю так, что ты бы не одобрил... Как именно отдыхает, она не стала уточнять, и тут можно бы­ ло лишь гадать... Но уже одно то, что она знает — есть человек, который ее не одобрил бы, — одно это уже было отрадным... «И потом, ведь пришла же... Сама пришла! — думал Костя.— Стало быть, значу же я что-нибудь в ее жизни...» Какие-то, словом, надежды опять затеплились в его душе. По­ этому когда случайно узнал, что Майю Черенцову направляют в колхоз на уборочную, то тут же поспешил к начальнику группы — отпусти меня в колхоз!.. Реховский так и вскинулся: «Опять отвлеченна?! — И пота­ щил Костю в кабинет главного: — Сколько можно!..» Выслушав мольбу Кости о колхозе и пулеметную трескотню Реховского, Семенов с минуту молча смотрел на Костю, и в его желто-зеленых «рысьих» глазах было какое-то злое любопытство... Потом главный спрятал глаза под белесыми кустистыми бровями и казенным бесстрастным голосом сказал, что порыв комсомольца поехать на уборочную и тем самым внести вклад в решение Про­ довольственной программы —это, конечно, похвально. Однако луч­ ше все-таки этот порыв направить на выполнение норм выработки на своем рабочем месте... — Ничего, — сказала Майя огорченному, расстроенному Кос­ те, — месяц пройдет быстро. Ты мне напиши туда, хорошо?.. А сегодня проводи меня после работы, хорошо?.. ...Они шли по всегдашнему Костиному маршруту, через «остро­ вок окраины», по улочкам под тополями. Возле заборов копоши­ лись в пыли куры, из подворотен взбрехивали ленивые собаки, че­ рез улицу переговаривались соседки. А они, Костя и Майя, этак мирно, дружески беседовали, и Майя была такая тихая, с таким интересом слушала его речи об искусстве, рассказы о Петровском и Кондратюке, что будто бы и не было ссоры на пляже, не было ее, Майиных, обидных слов... И надежда на перемену к лучшему все крепла в душе у Кости. .■ <эо у.и