Сибирские Огни № 001 - 1990

Он сказал про дежурство и о том, что опоздал на журнал. — Понимаешь, он опять не ответил на мое письмо... Уже на третье не ответил! И я больше не могу, не могу, не могу!.. — Слезы вновь покатились у нее из глаз. В Косте шевельнулась было жалость к себе, но тут же утихла — сильнее было желание утешить Майю, чем-то отвлечь ее от слез, растормошить, расшевелить. И он принялся вспоминать ис­ торию, некогда рассказанную Прошкой-одесситом, — историю про «куриный пистолет». И когда дошел до сцены в номере гостиницы, где Прошка оказался перед всем честным народом в одних трусах и с курицей в руке, Майя рассмеялась. Однако, вспомнив о чем-то, снова нахмурилась, замолчала. А Костя думал о ее глазах — какие переменчивые!.. Вот только что, когда смеялась, они были влажные, лучистые. А теперь подумала об Алике, и глаза расширились, сделались неподвижными, как бы нездешними... А еще они у нее бывают игривые, кокетливые. Бы­ вают гневные... и тогда они угольно-черные, без блеска. Бывают и ленивые, сонные... — Знаешь что... — Майя будто колебалась с минуту. — Сходи на переговорный, закажи разговор с Ташкентом... ну, пожалуйста!.. Чуть не скрипя зубами, Костя согласился пойти на переговор­ ный — только б она не плакала, только бы ей было хорошо... Когда собрался уходить, Майя спросила: — Хочешь посмотреть его фото?.. — И достала из сумочки не­ большую фотографию. Так вот он какой, этот Алик, этот ее «принц»... С фотокарточки на Костю смотрел в общем-то самый обыкновен­ ный парень, примечательного в нем только и было, что наголо стриженная голова, капризно выпяченные губы да некая наглин- ка во взгляде. Да, да, Костя не ошибся — именно наглинка... На- глиночка... А Майя между тем торопливо оправдывала нулевую стрижку милого друга: он делал так нарочно— чтобы не отвлекаться от уроков, от занятий английским языком, философией... — Он тебе нравится? — с надеждой в голосе спросила она. — У него рот капризного ребенка... — уклончиво отвечал Ко­ стя. — Он про себя говорил — я сангвиник! Экстраверт! — как-то даже млея, говорила Майя. — Я тебе сейчас дам почитать его письмо... Порывшись в небольшой пачечке истертых, очевидно, читаных- перечитанных, писем, она протянула ему конверт. «Принц» писал, между прочим, о том, что никогда не забудет, как они вместе делали дипломные проекты у него в полупустой («даже мебели путевой не было!») квартире и как ее, Майины, гла­ за светились на выпускном вечере необыкновенным светом... И в конце письма было: «Целую». — Правда же, хорошее письмо? — Хорошее... — сквозь зубы согласился Костя. Майя была благодарна ему за честные слова, но не могла не догадываться о его состоянии... Поэтому, может быть, подошла к нему, сидевшему на стуле, и прижала его голову к своей груди. И надо ли говорить о том, что весь его «зубовный скрежет» тотчас пошел на убыль... ...А поздно вечером оба были на переговорном. Долго ждали и наконец дождались, когда телефонистка объявила, что на вызов в Ташкенте никто не явился. Против ожидания, Майя как будто не особенно расстроилась, и Костя подумал, что получать подобные отказы ей, очевидно, не впервой... .кьцнця ,.аач ндвати»