Сибирские Огни № 001 - 1990

И не прозвучи в это время над поляной слово «ужин», у них мог бы состояться серьезный разговор и дальнейшие события, возможно, пошли бы совсем по-другому... Но... позвали ужинать. А после ужина, да еще с вином, вокруг костра начался формен­ ный «балдеж». Леха Перевалов взял гитару, ударил по струнам и во все горло запел одну из «туристских» песен, которых знал про­ пасть : Я с детства был испорченный ребенок, На папу и на маму не похож... Остальные хором подхватили припев, и Костя видел, что Майе нравятся забубенные слова про беспутного парня, что поет она с какой-то гибельной беспечностью, а в это время к ней так и жмется, так и льнет красавец Мытищев... На какое-то время всеобщим вниманием завладел Реховский. Он вдруг заголосил на всю поляну: «Очи черные, очи страстные...» При этом бросал красноречивые взгляды в сторону Майи. А она, выхва­ тив из костра валежину с обуглившимся концом, дула на этот конец, и лицо ее то розовело, выхваченное из темноты, то тускнело и блекло... Неожиданно для Кости у Артема Зарубина тоже оказался силь­ ный баритон. В секретном складе лежит бомба, — взревел Зарубин, уставившись в жаркое пламя костра,— Одна такая на весь мир, И стерегут ее солдаты, А вместе с ними командир... Всклокоченный Леха, яростно терзая струны гитары, подхватил: И вот когда взорвется бомба, То расщепит она весь мир, И расщепятся все солдаты, А вместе с ними командир... Все хором повторяли вслед за Артемом две последние строчки, а он с каким-то мрачным вдохновением продолжал: И вместо взорванной планеты Зажжется новая звезда, И марсиане не узнают, Что с нами было и когда... И хор с особым азартом подхватил концовку про марсиан; «бал­ деж» у костра продолжался — кто во что горазд. Слегка толкнув сзади Костю, Зарубин кивнул ему, мол, пошли пройдемся... Они отошли в сторону, в темноту, и, когда костра за ко­ согором не стало видно, а глаза привыкли к темноте, Зарубин оста­ новился на обрывистом берегу речушки, что позванивала внизу, в кустах. Присел на траву, свесив ноги с обрывчика. — Знаешь, мне хочется нализаться вдрызг...— С этими словами он достал из внутреннего кармана своего брезентового балахона плос­ кий флакон, с хрустом свинтил пробку-колпачок и протянул флакон Косте: — Давай... отменный коньячок. А когда Костя отказался, Артем запрокинул свою большую бо­ родатую голову и с бульканьем отпил изрядную долю содержимого. Крякнув и помотав головой, он торопливо заговорил; казалось, мыс­ ли, скопившись в нем иод большим давлением, хлынули наружу: — Помнишь, когда ты приходил за деньгами, я тебе сказал про «косметику». А ты дал мне понять, что молчать об этом, не бить во все колокола безнравственно... Видишь ли, всех людей можно разде­ лить на фанатиков, пессимистов и мещан. Первые яростно верят во что-то и бьют в одну точку всю жизнь. Таких мало, и они тоже подразделяются. Есть логические фанатики, ё й ъ . Шоционай'вные.