Сибирские Огни № 001 - 1990

— Но согласитесь, Майя,— точно подстегнутый ее словами и взглядами, продолжал Костя,— согласитесь, что окраину не надо идеализировать. Ох, не надо. Есть там, как бы это сказать... особая окраинная тоска... Ведь кто в большинстве селился на окраинах? Лю­ ди, которые и от деревни уже оторвались, и к городу еще не пристали. Оттого и тоска. Оттого и случаются там у нас какие-то дикие вывер­ ты... Страшенные запои с драками, с битьем жен, с самоубийствами... А то вдруг вся семья угорит. Наповал!.. Когда печку топят углем, вы же знаете, угары могут быть жуткие... Так вот, я о тоске... Не от нее ли у нас там заводится жулье всех мастей?.. Какие-то сектанты, нар­ команы... Сколько страшных историй порассказала мне мать!.. Она у меня, понимаете, как одна из лучших работниц трикотажной фабри­ ки не раз избиралась народным заседателем. Ну и на суде ей при­ ходилось вникать в такие дела, что кровь в жилах стынет... И не от этой ли особой тоски многие парни и девушки уезжают куда-нибудь. В какие нибудь дальние края. Уезжают, бегут. Им вроде как душно становится — вот они и кидаются искать лучшей доли... Так уехал мой старший брат Павлик. Уехал в Кузбасс, стал там шахтером. Да и мы с вами, Майя... разве не стремились мы тоже вырваться, улететь куда-то?.. После этих слов Майя как-то по-особенному, странно взглянула в его сторону и даже шаги замедлила. — Знаете, вы очень верно сказали... Это так, так!..— глаза у нее были расширенные, самоуглубленные, будто сейчас, в эту минуту, она поняла что-то в себе... Тут бы Косте и умерить свое красноречие и спросить, что же так взволновало ее. Спросить и послушать бы... Вместо этого он с еще большим воодушевлением заговорил о себе. О том, что настроен на самосовершенствование, что его идеал — всесторонне развитая личность, что узких спецов, однобоких технарей он не признает, на­ зывает частичными людьми... Когда на минуту умолк, чтобы перевести дух и собраться смыс­ лами, Майя призналась, что и ей нравятся люди, которые не останав­ ливаются в своем развитии, которые всю жизнь учатся... Но ведь именно он, Костя, не собирался останавливаться в своем развитии! Именно он хотел бы всю жизнь учиться!.. И, вдохновляясь от ее слов пуще прежнего, он заговорил о том, что не мыслит себе жизнь без музыки, театра, поэзии. Но что он мог получить в своем родном городе!.. Где нет ни оперного театра, ни симфонического оркестра, ни консерватории. Зато здесь всё это есть, и как это здоро­ во, что есть!.. И стал приглашать Майю на премьеру оперы «Демон». Пригласил и только тогда умолк, словно испугался того, что сказал. И некоторое время оба шагали молча. — Меня еще никто никогда не приглашал в театр...— тихо произнесла наконец Майя и по лицу ее скользнула какая-то невесе­ лая усмешка. Сколь Костя ни был занят в ту минуту собой, он всё же не мог не заметить эту усмешку, эту горечь в ее голосе... И какая-то даже дра­ ма почудилась ему — как так?.. Никто никогда не приглашал в те­ атр?.. И почему-то вспомнились слова всезнайки Татаркиной, мол, у этой Майи уже была история. Однако всё это лишь на миг озадачило Костю, в следующую же ми­ нуту он назначал время и место встречи, говорил о том, что «Демон» — это, должно быть, здорово! Еще бы! Ведь слова Лермонтова, а му­ зыка Рубинштейна!.. Между тем они уже миновали островок бывшей окраины и очу­ тились на оживленной улице возле пятиэтажных заводских общежи­ тий. И тут Майя как бы перестала слушать Костю, задумалась, а на его настойчивые вопросы суховато, словно бы сердясь за что-то на